Смерть под старой ивой. Приступ жадности

– На то, что второго мая на Пятигорском ипподроме не состоятся бега на приз Файсала Аль Рахмани.

– Послушайте, Лева, стойте, – поднял руку Иван Иванович, – вы постоянно говорите про бега.

– Да. А что?

– Вы, не извольте обижаться, москвич?

– Конечно, не обижусь. Москвич, а какое это имеет…

– Самое прямое. Вы на Московском ипподроме бывали?

– Да, конечно, неоднократно.

– Тогда наверняка припомните, на какой станции метро он располагается.

– Конечно. «Беговая».

– Очень хорошо. А рядом с какой платформой расположен наш Пятигорский ипподром?

– «Скачки», – припомнил Лев Иванович.

– Теперь последний вопрос: разницу понимаете между бегами и скачками?

Гуров неопределенно хмыкнул и помотал головой, внутренне ощущая холодок сыщицкой удачи.

– Здесь, – Иван Иванович обвел рукой милое его сердцу сооружение, – бегов нет, милый Лева. Никаких американок, никаких рысаков и лишней упряжи, никаких задранных выше головы ног. Здесь скачки. И приз, который вы изволили упомянуть, Файсала Аль Рахмани, он же приз Буденного, – трофей скаковых испытаний на трехлетках-арабах, дистанция две тысячи восемьсот метров. И уж, конечно, на поле, где второго мая состоялись скачки, не могли состоятся бега.

– Но как же так, ведь ставку кто-то сделал и деньги получил, и немалые.

– По этому поводу не ко мне, – пожал плечами Иван Иванович, – вопрос надо задать этим, которые приняли ставку на событие, которое заведомо не могло состояться.

По окончании скакового дня они расстались друзьями. Окинув последний раз в самом деле лермонтовский пейзаж, сыщик отправился в аэропорт, увозя в портмоне на три тысячи рублей больше, чем было.

Глава 10. Честь шахматной короны

В Москве в кабинете Гурова уже поджидал Крячко, недовольный и потому язвительный.

– А вы, господин полковник, оказывается, по совместительству председатель Клуба веселых и находчивых? – с ходу начал он острить.

– Этот комплимент ты отвесил себе, ты заметил? – парировал Гуров, выгружая минералку и сулугуни.

– Оставь свою риторику, – потребовал Крячко, свирепо пережевывая сыр. – Прежде чем отправлять меня, взрослого и местами почтенного человека, в Нижний, надо было предупреждать, куда я попаду!

– Как это – куда? Старинный русский город на пересечении Волги и Оки, оживленный центр торговли…

– Да прекращай уже. Улица Семашко, шахматный клуб.

– Ну и что с того?

– Это был ДЕТСКИЙ турнир, Лева! Детский, понимаешь?

Когда Станислав подспустил пар, доел сыр и выпил «ессентуков», прояснились причины его негодования. Летя на «Ласточке» в Нижний, он лелеял надежду посетить пару-тройку уютных заведений, пообщаться в неформальной обстановке со взрослыми шахматистами, наставниками, тренерами и прочими вменяемыми людьми. Он надеялся, что именно они сообщат ему нюансы и подробности поражения явного лидера Александра Александровича Привалова, которое он потерпел от рядового претендента Юсио Накамуры. Вместо этого в самом шахматном клубе тренер тов. А. Привалова, оказавшаяся молодой, миловидной и очень расстроенной дамой, наотрез отказалась общаться с обаятельным, представительным москвичом и послала… ну, хорошо еще не насовсем, а по домашнему адресу самого экс-фаворита.

И вот там-то началось самое страшное. Его пригласили в квартиру, чистую, светлую и тихую, как при покойнике, и пришлось Крячко битых два часа выслушивать стенания мамы, бабушки и дедушки, ибо папы у Саши Привалова (6 лет) не было, точнее, о нем официально ничего не было известно.

– Вот теперь представь картинку. Я восседаю на кухне, бабушка подливает чаю, дедушка предлагает рюмочку горькой – залить горе, – а мама, мешая слезы с кофеином, выдает мне текстовую трансляцию этого мероприятия. А мне надо и сочувствовать, и делать вид, что я понимаю, о чем речь.

– А ты, соответственно, ни в зуб ногой…

– Так и есть. Да и откуда? Ну играл когда-то, как все, на разряд сдал, так ведь это когда было! А тут во всех подробностях: ой, а вот тут Сашенька с черными начал, уступил ход более слабому! Ой, эндшпиль за десять ходов с лишней пешкой! А вот тут Накамура отдал перевес двух слонов! Ой, белые центр потеряли! Ой, не удалось развить свое преимущество – ой, удалось! И тут – звонок!

– Какой звонок? – чуть успокоившись и вытерев слезы, переспросил Лев Иванович.

Станислав скрипнул зубами:

– Звонок. По телефону. Этот Сашенька, чтоб ему пусто было, телефон с собой принес, да звук не выключил.

– Погоди, объясни, – попросил Гуров. – Они же онлайн играли?

– Да какая разница! Правило одно, как в реале, так и по компьютеру: зазвонил телефон посреди партии – проигрыш. Немедленный проигрыш! Даже если у тебя преимущество, даже если ты только что ферзя противника схапал – все, никаких вариантов. Карапуза этого бледного отпаивали валерьянкой несколько дней, не унимается, рыдает, грозится уйти в хоккей – вот ужас-то. А знаешь, что самое скверное?

– Что, еще что-то есть?

– Выяснилось, что девятого мая Сашеньке как раз шесть и стукнуло! День рождения, понимаешь? И кто-то специально позвонил, чтобы с днюшкой ребенка поздравить. Каково, а?

– Вот так парадокс.