Смерть под занавес

Кажется, все понемногу начинало проясняться. Но это был еще очень слабый свет, который брезжил едва-едва и мог в любой момент исчезнуть под малейшим дуновением ветра. Это была словно свеча в длинном подземном ходе бесконечной пещеры. Обычно малейший просвет для измученных путников был якорем надежды, к которому они сразу устремлялись, забыв об осторожности и неторопливости. На самом деле этот свет, который, без сомнения, указывал на то, что где-то существует выход наверх, мог завести еще дальше в беспросветный мрак, откуда выбраться будет намного сложнее. Главное – не поддаться на обманчивые уловки. Все надо было тщательно проверить и взвесить, прежде чем снова идти вперед.

Алексей хорошо помнил наставления своего шефа: распутывать это дело как бы со стороны; получать от Кати Муромцевой информацию и беспри-страстно анализировать ее; подвергать все и вся сомнению и безжалостному препарированию. Конечно, он хорошо понимал, что глава агентства никогда ничего не делает не продумав. Вячеслав Артемьевич решил, что такой вариант будет наиболее удобным для предстоящего расследования. Если ему показалось, что это дело с двойным дном, значит, скорее всего так оно и есть. Интуиции своего шефа Алексей доверял безоговорочно.

"Театральное убийство", – убийство, в котором смешались расчет и бравада, цинизм и сентиментальность, – его мог совершить только человек, наделенный фантазией и воображением – непременными спутниками творческой личности.

Даже шарфик… в этом тоже был какой-то смысл, который пока Алексей никак не мог разгадать, в самом деле, не из чувства же романтической влюбленности или в память угасшей любви убийца повесил на шею своей жертве этот голубой шарфик?

И только сидя на террасе с Катей и случайно повернув к ней голову, он увидел то, от чего у него перехватило дыхание. Он растерялся, не зная, как поскорее уйти, не обнаруживая перед Катей своего волнения. Ему надо было остаться одному и тщательно все обдумать.

Куст как символ тайного союза… то, о чем то ли шутя, то ли всерьез намекнул первый клиент шефа, который и попросил проследить за будущей жертвой. Алексей внимательно изучил историческую литературу, проштудировал документы и хроники и не обнаружил ровным счетом ничего.

Но сегодня, проследив взглядом за Катей, он увидел, как она рассматривает розу, и его пронзила догадка: роза – это и цветок, и куст. Говорят – роза. Но правильнее сказать: розовый куст. Так вернее. Но если роза является символом какой-то тайной организации, значит, речь может идти, скорее всего, об ордене Розенкрейца, одной из самых таинственных организаций, когда-либо существовавших на свете.

* * *

Элла Гурдина задумчиво просмотрела свои записи в блокноте и потянулась за очередной маслиной, лежащей в кофейной чашке. Актеров она отпустила по домам пораньше. Все равно репетиция прошла из рук вон плохо, и виновата в этом была она: у нее неожиданно разболелась голова. Она потуже стянула волосы черной резинкой и поправила на шее жемчужные бусы. Мельком посмотрела в зеркало, стоящее перед ней. Конечно, возраст не скроешь. Но она себе нравилась, и это было главное. Домой идти не хотелось.

Элла машинально побарабанила пальцами по столу и вдруг, прищелкнув ими, протянула руку к ящику стола. Она достала оттуда толстый детектив, обдула с него несуществующую пыль и погладила обложку, как бы раздумывая открывать или нет? Солнце уже садилось. Темно-розовые блики лениво скользили по столу, массивному шкафу и стенам. В такие минуты Элла вспоминала море, как она любила плавать в темнеющих волнах, воздух постепенно становился пронзительно-свежим, терпким… Неясное предчувствие юности тогда томило ее. И сколько бы потом на ее долю ни выпадало радостных или печальных минут, такого неповторимо острого чувства жизни она больше никогда не испытывала. Элла старалась, чтобы актеры играли не как актеры, а как люди, открывающие для себя мир заново. "Представьте себе, – часто говорила она, – вы слишком долго были отрезаны от людей и всего мира, вы вы-шли к ним, и у вас закружилась голова от восторга, все равно от чего от случайного взгляда, от внезапного дождя…"

Элла глубоко вздохнула. Она понимала, что постепенно вокруг нее сгущается какая-то странная атмосфера. Это были пока неопределенные мысли, знаки, предчувствия. Но интуиция почти никогда не обманывала ее. Надо было что-то делать. Элла положила книгу обратно в ящик и задвинула его. Она внимательно рассматривала свои ногти, когда в дверь постучались.

– Ой, я думала, ты уже ушла. Ну, садись, кофе будешь?

Когда за женщиной закрылась дверь, Элла все так же, как и до ее прихода, пристально рассматривала свои темно-вишневые ногти.

Это был ее самый близкий и преданный человек. Она знала эту женщину давно, еще с детских лет. Их связывало очень многое… И неожиданно на Эллу нахлынули воспоминания.