Смерть приходит в клуб вязания

Она задула недогоревшие свечи и выключила стереосистему. Дома тут же стало темно и тихо. Она оставила включенной маленькую лампу в коридоре. Поспешила из ванной в спальню и надела ночную рубашку. И спустя мгновение уже лежала под теплым и уютным одеялом, спрятав под него руки. И тут она услышала звук. Поначалу ей подумалось, что он доносился из кухни. Скорее всего, это была посудомоечная машина. Но тревога не покидала ее, и она все так же вслушивалась. Нет, казалось, будто кто-то ходит по дому. Теперь звуки шагов, становившиеся все громче и громче, слышались в коридоре. Ее охватил смертельный страх. Тут она увидела, как поднялся засов на двери спальной. Волосы на руках и затылке зашевелились. Кто это? Ей хотелось закричать, но она не могла вымолвить ни слова, а глаза не хотели ничего видеть. Она была всего-навсего обнаженной и беззащитной девушкой.

По возвращении в Норвуйк Йоакуп и Бирита сидели, размышляя про себя над тем, что сказала Мари Май. Обоим полицейским было жаль эту женщину, пожертвовавшую много лет своей жизни психопату, распоряжавшемуся ею. Но этот человек больше не будет портить ей жизнь. С другой стороны, они не заметили признаков какого-либо чувства вины со стороны дамы из Эстурвоавура во время обсуждения смерти Халлвина.

– Если говорить о мотиве, то Мари Май могла совершить преступление, – сказала Бирита. – Я разве что не понимаю эти звонки. С другой стороны, было бы неправильно полагать, что запуганная женщина с заниженной самооценкой способна проявить такое коварство и убить бывшего мужа. Или я не права? – Бирита посмотрела вопрошающе на Йоакупа, который в этот раз опять занял место за рулем в резвом «мерседесе» и без каких-либо церемоний набрал высокую скорость на выезде из поселка.

– Я сомневаюсь, что Мари Май рассказала всю правду. – Йоакуп пытался сконцентрироваться на дороге. Что ему еще оставалось думать о бывшей супруге Халлвина… Но Йоакуп остался верен себе как человек с самостоятельным мышлением.

– Она – необычайно хорошая актриса, если действительно была в Норвуйке в воскресенье вечером, совершила убийство мужа таким кошмарным способом, позвонила с его телефона себе самой, а в последующие дни сидела дома и ждала, когда полиция задаст ей несколько нелицеприятных вопросов, от которых она сможет просто-напросто отмахнуться и ответить какой-нибудь тупой ерундой.

Бирита предпочла промолчать. Плакать ей или смеяться? Мари Май была во многих отношениях сложной личностью. Любезная и неуправляемая. Самоуверенная и броско одетая. О, если бы стены ее дома имели дар речи, они могли бы рассказать историю семьи! Теперь здесь под одной крышей живут три поколения. Пожилая Сигнхильда, дочь рыбака и фермера, имевшего слабость к водке и допившегося до того, что ушел из дома, а затем и из жизни. В юности Сигнхильда забеременела и родила дочь Мари Май с такой бесполезной чертой характера, как отсутствие интереса к работе и общению с людьми. Дочь оказалась в объятиях обаятельного, но лицемерного любителя рукоприкладства. И наконец, последний отросток на семейном древе – малышка Хадла, названная в честь прабабушки со Стайноа. Как сможет этот отпрыск убитого Халлвина найти себя в учебе в школе, а потом и в жизни? С такой матерью, как не имеющая образования Мари Май, которая могла болтать как водопад и молчать как скала. Прошло всего полтора года с тех пор, как Мари Май ушла от Халлвина, так что она могла бы больше рассказать о его образе жизни и о тех, с кем он общался. Но на радаре полиции были и другие заслуживающие внимания персоны.

Постепенно смеркалось. Впереди открылся вид на Норвуйк с красивыми уличными огнями и покачивающимися гирляндами, освещающими потрясенный убийством город. На кольцевой развязке Йоакуп повернул наверх по склону и быстро нашел дом Трёндура на улице Фьядлалуй, 13, казавшийся жалкой лачугой, расположенной между несколькими роскошными особняками с прекрасным видом на бухту.