Смерть – только начало

Он ушел, чтобы не смущать ее при пробуждении еще больше. Когда дверь закрылась, Керри чуть-чуть приоткрыла один глаз, убедилась, что в комнате она одна.

– Поздравляю тебя, дорогая, – неразборчиво пробормотала. – Ты все-таки вляпалась, – и женщина философски отправилась досыпать на тахту.

Часа два спустя, собираясь сойти вниз, в столовую, Керри оделась достаточно официально – в черные брюки и футболку с надписью «Love – Not War», и даже нацепила на ноги черные балетки, хотя и не любила обувь без каблуков. Рука нерешительно потянулась к косметике. Поймав себя на мысли, что она прихорашивается для Уиддена, Керстен разозлилась. Ну, переспали – с кем не бывает? Это не повод менять свое отношение к Скайлеру в целом.

Керри еще подискутировала минут десять с зеркалом, с собственной правой рукой, тянущейся к помаде и теням, с флакончиком духов. И вышла горделивым победителем из битвы, только расчесав до блеска светлые волосы.

Столовая на первом этаже дома была совсем не большой, уютно обшитой светлыми деревянными панелями. На сервировочном столике у стены стоял термопот, рядом банки с весовым чаем, чаем в пакетах, медом и сахаром – как в отеле для вечно голодных постояльцев. На шум, производимый Керри, из смежной кухни выглянула повариха, Руана, красивая крупная гаитянка.

– Доброе утро, мадам. Приготовить вам омлет?

– Да! – почти простонала голодная Керри. – С шампиньонами и овощами…

Сухой смешок за спиной заставил ее подпрыгнуть.

– Святые покойники! Уид-ден…

Скайлер сидел в плетеном кресле-качалке почти под лестницей. Опустив на колени газету, он с иронией наблюдал за Керстен.

– Что с твоими нервами? – осведомился вежливо, но как-то слишком уж безучастно – на пристрастный взгляд недавней любовницы.

– От общения с тобой в зоопарк попросишься экспонатом, а не только визжать начнешь, – буркнула Керри. Судя по довольной улыбке мужа, удар был засчитан.

Разговор прервался. Сделав себе под внимательным взглядом Ская большую чашку растворимого кофе с молоком, Керри отнесла ее на стол. С комфортом села, положив ноги на выдвинутый соседний стул.

Взгляд Скайлера непонятного выражения раздражал ее. Прилепив к губам кукольно-доброжелательную улыбку, Керстен стала пялиться на него в ответ. Интересно, о чем он думает, когда вот так смотрит? Может, жалеет ее? Вот этого не надо! У нее, Керри Лайт, всё в жизни просто прекрасно. Еще несколько дней на доведение коллекции до идеала, и можно давать Дуайну задание на подбор тканей, Корделии – на предварительный просмотр моделей азиатского типа. Ей, Керри, еще долго, месяцев пять, будет не до мыслей о своей женской глупости.

– Прекрати, – мягко проговорил Скай. – Не ругай себя за то, что случилось.

Глаза Керри опасно сузились.

– Случилось что-то особенное?

Взгляд Ская полыхнул странным темно-синим огнем цвета сумеречного зимнего неба.

– Ты полагаешь, что нет? – очень тихо, голосом, предвещающим неприятности, осведомился он. Встал с кресла-качалки.

По мере его приближения Керри инстинктивно отодвигалась, в конце концов зависнув в опасной позе на двух задних ножках стула.

– Не подходи! а то эта чашка полетит в тебя, – пригрозила и сама разозлилась, каким тонким и слабым прозвучал ее голос.

Скай ухмыльнулся:

– Ничего. Я люблю кофе. И я, – подхватив Керстен с тут же упавшего назад стула под колени и спину, он направился с ней в сторону лестницы, – люблю трахать мою жену.

– Ваш омлет, мадам!

– Съешьте его, Руана. Мадам спустится вновь только к обеду.

Для продолжения банкета Скайлер Уидден предпочел выбрать свою комнату. Широкая мягкая кровать, чистота, ничего не валяется на полу… не валялось еще два часа назад.

– Прости за твою одежду, я не очень смотрел, куда она падала.

Слегка повернув голову, Керри оглядела пейзаж – черные балетки в разных углах комнаты, комок из дизайнерских брюк, фривольно повисший на торшере бюстгальтер.

– Какая разница! – женщина лежала совершенно нагой на теле Ская, прикрытом батистовой простыней. И даже мысли не возникало стесняться своего тела. Указательным пальцем, немного царапая ногтем, она провела по шее, груди, подобралась к животу Ская. – Ты на меня смотришь. Почему?

Женская логика была чем-то совершенно восхитительным и непостижимым.

– Потому что если я закрою глаза, ты обидишься.

Керстен слегка поразмыслила над сказанным им.

– Конечно. Ведь это будет означать, что ты жалеешь о произошедшем или тебе неприятно смотреть на меня.

– Вот видишь, – Скай искренне улыбнулся, – ты сама всё объяснила. Я не жалею и мне приятно – вот и смотрю. Как насчет тебя?

Керри перевернулась на спину, опустила голову ему на живот.

– В смысле – не жалею ли я? Нет, наверное. Там, в Монреале, всё было на тупиковой стадии развития. Хотя, наверное, с Филиппом мне было бы спокойно. Вот только жить приходилось его жизнью. С тобой я могу выпустить собственное «я», а с Филиппом… Он разместил заявку на успешную, сдержанную в эмоциях светскую даму, и я старалась соответствовать.

– А если бы в брачную ночь он превратился в Господина и исхлестал тебя кнутом?