Смерть в Кесарии

— А что это ты нам угрожаешь? — обиженно спросила Офра. — Можно подумать, что это мы целыми днями висим на телефонах. Или, может быть, именно мы выбрали помещение для офиса в самом центре Тель-Авива?

— Ладно-ладно. Кстати о телефонах, — Розовски подошел к Офре. — Где у нас хранятся кассеты?

— Какие кассеты?

— На которые ты записываешь все телефонные разговоры… Ты что? — грозно нахмурился Натаниэль. — Ты что, не записывала? Я же велел ставить на автоматическую запись все, я подчеркиваю — все разговоры, которые ведутся по нашим телефонам! Офра, если ты об этом забыла, я тебя уволю еще до того, как наше агентство разорится.

Офра величественно поднялась со своего места, подошла к сейфу. Розовски все так же хмуро следил за ней. Она отперла сейф и выволокла на свет божий несколько десятков кассет.

— И все это наболтали наши клиенты?! — потрясенно спросил Розовски.

— Ну не я же!

— Боже мой… Как же я во всем этом разберусь?

— Это не мое дело, — заявила Офра. — Ты это придумал — ты и разбирайся.

Натаниэль молча сгреб кассеты и прошествовал в свой кабинет.

Видимо, он выглядел очень несчастным, потому что Офра сжалилась и, войдя за ним следом, милостиво сообщила:

— Там, на каждой кассете я надписала месяц и число.

Розовски облегченно вздохнул.

— Умница.

Она исчезла. Натаниэль извлек из стола диктофон, нетерпеливо порылся в кассетах.

— Так, это последняя. Проверим… — он вставил одну в диктофон, нажал пусковую кнопку. После нескольких секунд шипения, диктофон выдал:

«Навести-ка вдову Бройдера. — „Сейчас? Но я еще не закончил… — Потом закончишь…“. — Натаниэль остановил воспроизведение. — Очаровательно… — проворчал он. — Неужели мой голос действительно настолько отвратительно звучит со стороны? — он отмотал кассету к началу: — Что тут еще? — и, пока из динамика доносилось шипение и потрескивание, крикнул: — Алекс, зайди-ка на минутку!

Маркин появился тотчас.

— Что у Бройдера? — спросил Розовски.

— Ничего.

— То есть как — ничего?

Алекс сел напротив шефа.

— Так — ничего. Ты уверен, что эта дама… как ее…

— Яновская.

— Да, Яновская. Что она заходила именно в квартиру Бройдеров?

— Ты хочешь сказать, что вдова это отрицает?

— Вот именно. Она сказала, что у нее никого не было в течение целого дня. И что вообще ее все забросили — ни друзья Шмулика, ни ее собственные знакомые не показываются. Словом…

— Минутку! — Розовски покрутил ручку громкости диктофона. — Вот оно! Слышишь?

Алекс прислушался. Говорила женщина:

«Мое дело срочное. Но я не могу приехать к вам. Я прошу вас приехать ко мне в отель». — «Ничем не могу помочь, мадам. Еще раз повторяю — я очень занят, и…». — «Я только позавчера прилетела в Израиль». — «Только позавчера? И ваш адвокат рекомендует вам… Простите, а как вас зовут?» — «Меня зовут Галина Соколова. Я жена… Вдова Ари Розенфельда».

Розовски остановил запись.

— Что скажешь?

Маркин пожал плечами.

— Что ты хочешь услышать?

— Цвика Грузенберг, адвокат Розенфельда, утверждает, что никаких встреч со мной он Соколовой не рекомендовал.

— И что же из этого следует?

Розовски хмуро посмотрел на помощника.

— Только одно, — медленно произнес он. — Только одно, Алекс. Я имел удовольствие беседовать с убийцей. И, как мне кажется, настоящая Соколова в тот момент уже была мертва. Ах, ч-черт, это же яснее ясного — звонок с целью искажения временного восприятия. Кондиционер в номере не работал, поэтому медицинские данные тоже легко поставить под сомнение. Следовательно, полиция будет опираться на косвенные улики — а именно: на мои показания. То есть, на названный мною час убийца наверняка имеет алиби. Ясно?

— Ясно.

— Та-ак… — Натаниэль вытащил кассету из диктофона, отложил ее в сторону и начал методично перебирать остальные.

— Что ты ищешь? — спросил Алекс.

— Хочу проверить еще одни показания, — бросил Натаниэль. — Габи утверждает, что некая «Галина Соколова» уже звонила в наше агентство, около четырех месяцев тому назад. Поскольку настоящая Соколова в это время находилась в Москве, у меня есть серьезные основания полагать, что звонила та же самая особа.

— Убийца?

— Я бы не утверждал с абсолютной категоричностью, — с деланной осторожностью ответил Розовски. — Но, во всяком случае, человек, весьма тесно связанный с этой историей… Ага, вот она! — он торжественно поднял кассету. — Если Габи не путается в датах, то… — он не договорил, вставил кассету в диктофон.

Им пришлось ждать довольно долго, прежде, чем на пленке, наконец, послышался интересующий их голос: «Как вас зовут?» — «Галина Соколова». — «А мужа?» — «Ари Розенфельд. Его вилла находится в Кесарии…»

Натаниэль нажал кнопку «стоп».

— Что скажешь?

— Она, — убежденно произнес Маркин. — Никаких сомнений.

— Я тоже так думаю, — Розовски кивнул. — Экспертизу провести несложно.

— По-моему, ты всегда относился к экспертам скептично, разве нет?

— Что значит скептично? Я и к общественному транспорту отношусь с большой долей скепсиса, — заявил Натаниэль. — Но иногда он просто необходим. Так и эксперты. В данном случае стоило бы идентифицировать голос.