Смерть в партере

Сергей у двери вышел немного ему навстречу и блокировал её теперь ещё надёжнее, но я остановил своего помощника: «Нет, не стоит, пусть идёт! У Леонида Борисовича есть даже не один мотив, а первый в том, что деньги Марат так и не получил, исчезли они — фьють, а он их последним в руках держал! Соответственно, не получив денег, Марат отказывался отдавать флешку, где находился ключ к решению всех их проблем. А была-то она совсем близка — явно в кармане стоящего рядом шантажиста! Но по-хорошему он, очевидно, отдавать не собирался, а устраивать силовой отъём в буфете Большого театра — крайне рискованно. А вот с трупа её забрать — милое дело, никаких проблем! И имелась у вас безусловная возможность его отравить, а это я сейчас всем оставшимся продемонстрирую на записях с камер наблюдения Большого театра. Кроме же этого, вы совершили подкуп начальника отделения полиции, „заминая“ это дело, и лично сожгли заключение, подтверждающее факт отравления. Хорошо, что рукописи не горят… И вы же дали команду перевернуть вверх дном мой дом и угрожали по телефону. Мне кажется, весьма очевидный вывод напрашивается… Леонид Борисович, полагаю, сложно будет сегодня заснуть, если до конца это „представление“, как вы выразились, не досмотреть. Знаете ли, ожидание смерти хуже самой смерти…»

И он прямо-таки на глазах сдулся: молча вернулся на своё место, налил себе стакан сока и залпом выпил. Я же про себя выдохнул и продолжил, понимая, что всем остальным теперь урок дан: «Вы приняли правильное решение, я ценю это. Продолжим, и, чтобы не быть голословным, продемонстрирую некоторые доказательства моих утверждений».

Я включил телевизор и вывел на экран сожженное заключение о вскрытии — Леонид Борисович поёжился и высказался: «И вправду — не горят. Хотя я и не представляю, как вы это сделали. Но хочу признать, что вы — более чем неглупы». Ответив учтивой полуулыбкой, я пояснил всем остальным смысл этого размытого документа, прилично выдавая желаемое за действительное: Марат отравлен, и есть несколько вариантов как. После чего представил подручного Леонида Борисовича — Петра, вора: «Вот этот человек на стоп-кадре исполняет разные грязные поручения, и он — большой ловкач! Незаметно подсыпать яд в стоящий без присмотра стакан Марата для него — сущий пустяк! И у меня имеется запись момента, когда он вполне мог это сделать. Повторяю — МОГ! Пока я не утверждаю, что он это сделал!»

Повторял я в основном для Леонида Борисовича, который решил сразу же начать защищаться и собирался гневно отвергнуть этот факт. Но «факта» я не привёл, а опровергать «возможность» незачем, на что я ему и указал: «Леонид Борисович! Я обещаю позже дать вам слово, если будете настаивать. Но пока, заметьте, я в смерти Марата вас лично не обвинил ни разу — только предположения о потенциальной возможности, в силу имеющегося бесспорного мотива. Так что давайте я продолжу, тем более далеко не вы один на подозрении…»

После столь сильной фразы, да сказанной соответствующим тоном, положено обводить пронзительным взглядом всех остальных подозреваемых, что я и сделал, — все молчали и отводили глаза. Но это всё дань театральной условности — я не выбирал спонтанно следующую «жертву», у меня имелся чёткий план: «На самом деле каждый из вас мог это сделать, да и все имели поводы хотеть Марату смерти. Имелись основания её желать, например, у тебя… Марго!»

Маргарита выпучила на меня глаза: почему я?!! Даже промямлила что-то на эту тему, но опомниться я ей не дал: «Отношения ваши остыли уже давно, и ты была для Марата устаревший актив, который дорого обходится в содержании, но толку от него всё меньше и меньше. Ты прекрасно понимаешь, откуда я всё это знаю, а остальным поясню: мало того, что я с Маргаритой, уже вдовой, спал не один раз, так и это под мою диктовку она написала заявление в полицию с обвинением сестры в убийстве Марата».

Теперь похожие глаза сделала Диана, ну, насколько это возможно в силу её узкого разреза глаз. Марго же даже смутилась, чуть ли не покраснела слегонца, как «порядочная девушка», но быстро пришла в себя и мне высказала в своём стиле: «Ах ты, козлище конченый! То есть ты меня трахал, чтобы нужное тебе выведать! Это я-то думала, что круто тебя на себя ишачить заставила, а ты, оказывается, мною просто пользовался! Да чтобы у тебя член отсох!!!»

Маргарита не удивила реакцией и даже не рыпнулась уйти — понимала, что сама крайне заинтересована в исходе своего липового дела, а я и ещё ей добавил: «Этого не дождёшься, но и тебя больше не хочется, даже „по работе“ если. И во многом от того, что многое на тебя указывает. А главное то, что экспертизой был обнаружен самый популярный на все времена и народы яд жён — стрихнин. Который подложить в приготовленное тобой харчо можно легко — ты же сама рассказывала, что он ел перед походом в театр. Идеальный супчик для этого!»