Смертельная белизна

– Ладно, – сказал Страйк. – Копай дальше. Что-нибудь нароешь – сразу сообщай.

Он разъединился и постукал пальцем по сообщению о звонке Люси.

– Люси, привет, – раздраженно бросил он. – Я немного занят, можно тебе…

Но сестра сразу заговорила, и Страйк окаменел. Задыхаясь, она даже не успела до конца объяснить причину своей настойчивости, как Страйк сгреб со стола связку ключей и схватил костыли.

25

Мы попытаемся обезоружить тебя… сделать безвредным.

Генрик Ибсен. Росмерсхольм

Сообщение от Страйка пришло к Робин без десяти девять, когда она уже подходила к офисам Иззи и Уинна. Ей так не терпелось узнать его содержание, что она остановилась как вкопанная посреди безлюдного коридора и стала читать.

– Черт!.. – пробормотала Робин, узнав, что «Сан» копает под Чизуэлла.

Прислонившись к стене с фигурными каменными наличниками и закрытыми дубовыми дверями, она собралась с духом для звонка Страйку.

Они не общались с того момента, когда Робин отказалась выйти на слежку за Джимми. А позвонив Страйку в понедельник, чтобы извиниться, она попала на Лорелею.

– Ой, Робин, привет, это я!

Ужасно было то, что Лорелея вызывала у нее симпатию. По разным причинам, в которые Робин предпочитала не углубляться, ей было бы легче видеть Лорелею какой-нибудь мымрой.

– Извини, он сейчас в ванной! Отлеживался у меня все выходные – жутко повредил колено во время слежки. В подробности меня не посвящал, но ты-то наверняка в курсе! Позвонил мне с улицы, это кошмар какой-то, он даже встать не мог. Ну, примчалась я за ним на такси, потом дала на лапу водителю, и мы общими усилиями взволокли Корма по лестнице ко мне в квартиру. Сейчас он даже протез не может надеть – на костылях передвигается.

– Передай ему, что я приступила к работе, – похолодев, сказала Робин. – У меня ничего срочного.

Она еще не раз возвращалась мыслями к этому разговору. Когда Лорелея рассказывала о Страйке, у нее в голосе безошибочно угадывались собственнические нотки. Именно ей он позвонил, оказавшись в безвыходном положении (Разумеется. А что ему оставалось – звонить тебе в Оксфордшир?); именно в ее квартире провел остаток выходных (Они ведь давно встречаются, куда ж ему было податься?), и выхаживала его тоже Лорелея, и успокаивала, и, скорее всего, поддакивала, когда он спускал всех собак на Робин – определенно, виновницу случившегося.

А теперь ей нужно было дозваниваться до Страйка лишь для того, чтобы сообщить об отсутствии каких-либо подвижек за последние пять дней. Офис Уинна, такой доступный две недели назад, когда она только начинала, теперь тщательно запирался перед уходом Герайнта и Аамира. Робин была уверена: это козни Аамира, который стал относиться к ней с подозрением в результате двух случаев: после оброненного браслета и после громогласного заявления Рафаэля, что она подслушала телефонный разговор Аамира.

– Почта.

Резко обернувшись, Робин увидела тележку, которую катил приветливый седой почтовый служащий.

– Я возьму корреспонденцию для Чизуэлла и Уинн. Сегодня у нас совещание, – услышала Робин свой голос.

Почтальон вручил ей пачку писем, а также коробку с прозрачным целлофановым окошком, сквозь которое виднелся очень реалистично выполненный пластмассовый эмбрион. Надпечатка по верхнему краю упаковки гласила: «Убей, это разрешено».

– Господи, ужас какой! – выдохнула Робин.

Старичок хмыкнул.

– Это еще что, им и похуже присылают, – беззлобно сообщил он. – Помните историю с белым порошком – в новостях передавали? Вроде споры сибирской язвы. Вот шуму-то было. Да! А еще однажды какашка пришла, в коробочке. Ладно хоть плотно была упакована, запах не чувствовался. Младенчик-то не Чизуэллу адресован, а Уинн. Это ведь она ратует за легализацию абортов. Как вам тут работается? Интересно? – Он явно был расположен поболтать.

– Очень даже. – Тут внимание Робин привлек один из необдуманно взятых конвертов. – Простите, тороплюсь.

Повернувшись спиной к офису Иззи, она заспешила мимо почтовой тележки и через пять минут оказалась в кафе «Терраса» на берегу Темзы. От реки его отделял низкий каменный парапет с вырастающими из него чугунными фонарями. Слева и справа через Темзу были переброшены два моста – Вестминстер-бридж и Ламбет-бридж соответственно: первый – выкрашенный в темно-зеленый цвет, в тон скамьям палаты общин, второй – в красный, в тон скамьям палаты лордов. На другом берегу возвышался белый фасад здания Окружного совета, а между Вестминстерским дворцом и советом текла полноводная Темза, с маслянистой светло-серой поверхностью над мутными глубинами.