Смертельная белизна

– У меня появилась информация по мистеру Уинну, – сказала Робин, вынула из сумочки блокнот и, не дожидаясь ответа министра, вкратце изложила сведения, полученные от сэра Кевина.

– …и наконец, – произнесла она минуты через полторы, не более, – нельзя исключать, что за мистером Уинном тянутся и другие правонарушения, но за этой информацией надо обращаться к доктору Элспет Кертис-Лейси, чей телефонный номер засекречен. Найти его не составит труда, но сейчас я не стала на это отвлекаться, так как подумала… – продолжала Робин с осторожностью, поскольку в нее впились крошечные глазки Чизуэлла, – что должна немедленно явиться к вам с отчетом.

Несколько мгновений он просто смотрел на нее со своим обычным недовольным видом, а потом хлопнул себя по колену – с нескрываемым удовольствием.

– Так-так-так, – протянул он. – А ведь он мне говорил, что вы у него – самая лучшая. Да-с. Буквально.

Достав из кармана мятый носовой платок, Чизуэлл вытер лицо, вспотевшее от переговоров со служащими злополучного отеля.

– Так-так-так, – повторил он. – День, похоже, налаживается. Раз за разом они себя выдают… Значит, Уинн – расхититель и лжец, если не хуже?

– Как сказать… – Робин не спешила навешивать ярлыки, – он не может отчитаться за двадцать пять тысяч фунтов и, бесспорно, раздает обещания, которые неспособен выполнить.

– Доктор Элспет Кертис-Лейси, – выговорил Чизуэлл в ответ собственным мыслям. – Имя знакомое.

– Раньше она была членом совета либерально-демократической партии от Нортумберленда, – подсказала Робин, только что просмотревшая сайт фонда «Равные правила игры».

– Жестокое обращение с детьми, – неожиданно выпалил Чизуэлл. – Вот откуда я ее знаю. Жестокое обращение с детьми. Она заседала в каком-то комитете. Свихнулась на этой теме, ей уже мерещится. Дело ясное: «либдемы» – сплошь с заскоками. На этом и сошлись. Чокнутых там – пруд пруди.

Он вскочил, оставив на черной коже дивана россыпь перхоти, и с хмурым видом заметался по кабинету.

– Афера с благотворительностью рано или поздно выплывет наружу, – сказал он, вторя супруге сэра Кевина. – Только виновным, как пить дать, совсем не нужно, чтобы это произошло в ближайшее время, когда Делия с головой ушла в Паралимпийские игры. Уинн задергается, если узнает, что я в курсе дела. Да-с. Полагаю, это его обезоружит… во всяком случае, на время. Хотя, если он завязан с детьми…

– Доказательств нет, – вставила Робин.

– …на него ляжет вечное клеймо, – договорил Чизуэлл и опять стал мерить шагами кабинет. – Так-так-так. Теперь понятно, зачем Уинн хотел в четверг протащить своих попечителей на наш паралимпийский банкет, правда? Пытается их умаслить, дабы никто больше не сбежал с тонущего корабля. На банкете будет присутствовать принц Гарри. Этих благотворителей хлебом не корми – дай пообщаться с особами королевской крови. Многие только ради этого и вступили в организацию.

Он почесал проволочную шевелюру, открыв большие круги пота под мышками.

– Вот как надо поступить, – решил он. – Мы внесем этих попечителей в список приглашенных – и вы тоже приходите. А в банкетном зале припрете к стенке эту Кертис-Лейси и разузнаете, что у нее имеется. Договорились? Вечером двенадцатого?

– Да. – Робин сделала для себя пометку. – Отлично.

– А я тем временем дам понять Уинну, что мне известно, как он проворовался.

Когда Робин уже была у дверей, он резко спросил:

– Нет желания поработать личным референтом, а?

– Простите?

– Сменить Иззи на ее посту. Сколько вам платит этот сыщик? Думаю, я могу соответствовать. Мне нужен помощник с мозгами и с характером.

– Меня… вполне устраивает нынешняя работа, – ответила Робин.

Чизуэлл фыркнул:

– Хм. Что ж, может, оно и к лучшему. Когда мы разделаемся с Уинном и Найтом, у меня, вероятно, будет для вас новое задание. Ладно, ступайте.

Повернувшись к ней спиной, он положил руку на телефон.

На тротуаре, при свете дня, Робин проверила мобильный. Страйк так и не перезвонил, зато Мэтью прислал название паба в Мэйфере, в удобной близости от места работы Сары. Впрочем, Робин теперь ждала вечера уже не с таким содроганием, как до беседы с Чизуэллом. А возвращаясь в здание парламента, она даже замурлыкала песню Боба Марли.

«А ведь он мне говорил, что вы у него – самая лучшая. Да-с. Буквально».

26

Я буду не совсем одинок. Нас двое, чтобы выдержать одиночество.

Генрик Ибсен. Росмерсхольм