Смертельная красота

«С ней что-то случилось», – подсказывает подсознание. Должна быть веская причина, чтобы оперативник не вышел на связь или хоть как-то не обозначился. «С другой стороны, никто из области не звонил. Если бы что-то случилось, то мне бы уже сообщили».

– Значит так, – говорит Николай, приняв решение. – Высадите меня у бюро, а сами собирайтесь и отправляйтесь к коллегам. Узнайте на месте, что там происходит.

* * *

– Борис Петрович, нашим зрителям нужны подробности!

Фирсова мило улыбается, заинтересованно глядя на Андреевского. Тот стоит полубоком, выпятив грудь, стараясь придать себе значимый и значительный вид. Говорит Борис Петрович степенно и размеренно.

– Дело в том, что я не могу открыть все детали, это все-таки следственная тайна. Но в связи со смертью подозреваемого, думаю, могу приоткрыть завесу.

Ирина кивком подбадривает задумавшегося на миг следователя.

– Так кто стоит за всеми этими жуткими смертями?

Они встретились в сквере у здания городского Следственного комитета. Уговорить Андреевского на интервью было легко – непростительно легко. Старый следователь жаждет уйти на пенсию на гребне славы, которую наверняка принесет Черному это дело. Да, Черному. Но запомнят того, кто мелькнет в новостях! Борис Петрович даже похихикал, представляя, как расстроится столичный хлыщ, когда поймет, что Андреевский его обскакал. «А ты и дальше можешь копаться в своих бумажках, – ехидно думал Борис Петрович, торопясь на встречу с молоденькой журналисткой. – Хоть с головой уйти в них. Тут и так все понятно. Собирай отчеты, подшивай в папку, сдавай в прокуратуру. И пусть они дальше сами барахтаются».

– Семен Кучер. – Андреевский берет драматическую, как ему кажется, паузу. – Он был санитаром бюро судебной медицины. Этим и объясняются его навыки работы с хирургическими инструментами.

– Вы сказали: «В связи со смертью подозреваемого». Кучер мертв?

– Не выдержал и покончил с собой. Не думаю, что у него проснулась совесть или он осознал, какое зло принес в этот мир. Но это мое личное мнение, – приосанивается Андреевский. – Кучер понял, что следствие идет за ним по пятам, и решил таким вот образом избежать наказания.

Он готов бросаться громкими фразами, когда-то где-то подслушанными, лишь бы получить свои пять минут эфирного времени. А там уже можно со спокойной душой уйти на пенсию. «Может быть, – мечтает Андреевский, – мне еще и грамоту какую-нибудь выпишут или благодарность. Тогда будет повышенная пенсия со всеми надбавками».

Фирсова задает один вопрос за другим, заставляя следователя делиться подробностями преступлений Кучера. Интервью обрастает деталями, которые раньше не попадали в прессу.

– О! Все рано или поздно ошибаются, – самодовольно говорит Борис Петрович. – Маньяки не исключение. Мы вычислили Кучера по отпечатку пальца. Да, так банально. Всего лишь отпечаток пальца на глянцевой поверхности фотографии его последней жертвы…

* * *

Не мог Кучер распечатать эту фотографию в бюро!

Дежурный охранник на всякий случай потихоньку отодвигается от следователя подальше, насколько позволяет крохотный кабинетик. Кроме стола с мониторами, небольшого сервера и двух стульев, здесь нет ничего.

Черный сидит тут уже почти два часа, просматривая записи с камер. Взяв за точку отсчета дату смерти Гриднева, Николай получил уйму часов видео. Даже с учетом того, во сколько якобы Кучера на арендованной машине увидели у той детской площадки вечером, работы было навалом.

Люди на видео входили и выходили через главные и служебные двери. Через запасный выход бегали курить санитары и врачи. В гараж въезжали машины, из которых на каталках увозили в трупохранилище новых «постояльцев». Небольшой подземный паркинг выпускал работников. Несколько раз Николай видел знакомые лица.

Но ни разу не видел Семена Кучера. Если у следователя еще оставалась крупица надежды, что он глубоко ошибся в своих рассуждениях и все это лишь проявление его нездоровой паранойи, то она рассеялась в дым. В последний раз Семен Кучер появился под камерами бюро в тот день, когда его вживую в последний раз видел сам Николай.

* * *

– Николай Дмитриевич, Катьки здесь нет! – голос Витька дрожит от волнения.

– В смысле? Она уже уехала?

Черный только вернулся домой и теперь соображает, что съесть на ужин, если в холодильнике лишь прокисшее молоко и полбутылки кетчупа.

Тихомиров все-таки срывается на крик.

– Она не приезжала! Она села в поезд и исчезла! Ясно вам? У нас села в купе, а здесь не сошла! Ее встречали на вокзале местные опера! А потом прошли по поезду! И никого! И не позвонили даже, суки!

Какой, к черту, теперь ужин?

– С кем она ехала?

– Я знаю? Мне пофигу было на это. Я только Катьку пробил по билетам.