Смертельная красота

Вскрытие отписали Глебу Савушкину, который пришел в бюро позже всех. С Кучером они почти ровесники.

– Одежду я криминалистам уже отдал… Или вы хотели посмотреть? – спрашивает Савушкин.

Черный не хотел. Ему нужны были иные ответы. Он, облачившись в обязательный халат и бахилы, приготовился смотреть и слушать. Савушкин размял пальцы, взял скальпель и приступил к работе.

Кучер к моменту вскрытия был мертв не меньше двух суток, а то и больше. Уже начались гнилостные процессы. Глеб подтвердил, что смерть наступила из-за асфиксии, что вид борозды действительно соответствует картине повешения.

– А вот это интересно, обратите внимание. Видите? У него не просто сломана подъязычная кость, но и присутствуют явные повреждения хрящей с передней стороны. На всю переднюю сторону шеи было оказано больше воздействия, чем на заднюю. При этом позвонки целы, хотя межпозвоночные диски имеют повреждения. Значительные повреждения, причиненные направленной силой.

– И что это означает? – спрашивает Черный.

– Тут два варианта, на первый взгляд. Либо труп провисел слишком долго и диски лопнули под тяжестью тела, либо его тянули за шею. Но я не вижу иных повреждений на коже.

Слова судебного медика раздули сомнения. Машина, в которой перевозили тело Гриднева, была брошена на одной из окраинных улиц города. Далеко от того места, где нашли Кучера. Что помешало санитару уехать на ней? Он дал себе последний шанс подумать, пока шагал к этой самой березе?

– Я не понимаю, как это может быть, – говорил в трубку Эдуард Валентинович. – На кроссовках есть земля из леса. Более того, земля именно из-под той самой березы. Мы нашли частицы мха, соответствующие мху, растущему у ствола.

– Все логично. Ведь Кучер как-то добрался до дерева, – сказал Черный.

– Видимо, он шел только на пятках. Потому что передняя часть подошвы относительно чиста. Не думаю, что в бюро могли уничтожить улики столь избирательно.

– А его одежда? Вы нашли что-нибудь?

– Ворсинки, волоски, клеточки кожи. Но нам пока не с чем их сравнивать, – вздохнул эксперт.

Сомнения росли и разгорались. Черный что-то высчитывал, пролистывая дела, сопоставлял, записывал данные в свой блокнот. Ближе к двум часам дня следователь решительно поднялся из-за стола, запер кабинет и заглянул к Тихомирову, уплетавшему домашние блинчики.

– Виктор, вы мне нужны. Едем…

Сорока перелетает с ветки на ветку, крича и рассматривая людей. Эти люди занимаются совсем уж странными делами.

– Да тяните же сильнее! – командует Черный.

– Я вам буйвол, что ли? – запыхавшись, отвечает Витек. – Это вообще неправильно и так не делается!

– Тяните!

Вязать петли Тихомиров не умеет, как не умеет и Николай. Кое-как, матерясь сквозь зубы, капитан обвязал следователя под мышками. Перекинув веревку через ветку дерева, Тихомиров пытается подтянуть Черного. Это стоит огромных усилий, потому что Николай изображает труп.

– Экх… – надсаживается капитан.

Веревка трется о кору, сдирая ее. Черный, как-то слишком уж безразлично отмечая про себя, что брюки безнадежно испачканы, безвольно висит. Даже через пиджак веревка больно впивается в кожу, а при каждом рывке выбивает дыхание.

– Капец вы тяжелый!

Витек отдувается, согнувшись пополам, ладони горят и саднят, наверняка будут мозоли. Но дело сделано – следователь повис в десяти сантиметрах над землей.

Николай рассматривает ветку.

– Так, понятно. Снимайте меня.

Дернув за конец веревки, Витек развязывает узел.

– Ну и что это доказало?

– То, что нам подсунули Кучера как кошачью дразнилку, – со злостью говорит Черный, отряхивая брюки. – Как болванчика, чтобы мы отвлеклись и перестали искать.

– Хотите сказать, что он не сам повесился? И что это, – Витек делает неопределенный жест рукой, – все вообще не Кучер?

– Вот именно.

Черный сдергивает с ветки веревку и агрессивно сматывает ее. Их решили выставить идиотами, подкинув слишком явного подозреваемого со всеми возможными уликами. А смерть Семена должна была поставить на следствии точку, прекратить его, списать в архив.

– Получается, что кто-то все это время знал, что у нас происходит. И эта тварь пошла на опережение, – доходит до Витька.

Открытие не из приятных.

– Катька в курсе? Да? – продолжает капитан, выруливая с лесной дорожки на трассу. – Хотя нет, она не может знать про Кучера. Она же уехала еще до всего этого.

Николай смотрит на Тихомирова.

– Вы давно с ней говорили?

От Смородиновой нет вестей уже трое суток. За всеми этими событиями, которые завертелись, Черный вспоминал о Кате лишь изредка, старался дозвониться. Ни на один звонок она не ответила, ни одно сообщение не прочитала. Сначала Николай списывал это на дорогу и перебои со связью, потом на какое-то время и вовсе забыл про нее, а теперь его кольнуло в самое сердце – Катя Смородинова не отвечает уже три дня!

– Давно. Мы с ней поругались вроде как, – пожимает плечами Тихомиров и про себя добавляет: «Из-за тебя, между прочим».