Смертельная красота

Николай снова переворачивается – затекла шея. Протягивает руку к телефону, лежащему на тумбочке. Половина шестого. Светать начнет еще не скоро. До будильника целый час, а сон в эту ночь так и не пришел. Резким движением Николай сбрасывает с себя одеяло. Ночная прохлада набрасывается на тело. Черный с каким-то злорадством позволяет себе мерзнуть несколько минут. Просто лежит на спине, вытянувшись во весь рост. Ему все еще неудобно, тело отзывается на плохие мысли непонятными ощущениями. Но Черный назло себе продолжает лежать в позе трупа, считая до ста. Пару раз сбивается и начинает заново.

– Какой бред! – ругает себя следователь, прекратив капризное ребячество.

Он встает с кровати. Холод не покрытого ничем пола приникает к стопам. Раздвинув шторы, Черный делает пару упражнений, разминая спину. В доме напротив начинают зажигаться окна – люди просыпаются, чтобы пойти на работу.

Мужчина опускается на пол между окном и кроватью. Ладони на ширине плеч, упор на пальцы ног. Резкий выдох – тело вверх. Вдох – тело вниз. Взгляд в пол, расфокусировать. Вверх-вниз. Десять – одиннадцать – двенадцать – …дцать. Еще! Резче! В плечах поселились жалящие пчелы. Сильное тело качается, отталкивая Землю. Ничего лишнего, никакого жирка, которым зарастают его сверстники и те, кто помладше. Только мускулы, туго перевитые под кожей, скрываемые строгими рубашками и пиджаками. Скрытая сила, которой не нужна демонстрация. Никакого фанатизма, никакого перекачанного буграми лишнего мяса. Тело человека, способного вынести любые нагрузки. Вверх-вниз. Еще! Резче! До забитых мышц. До жжения. До того, чтобы постараться не упасть лицом в пол.

Пол. Он обнимает холодный линолеум, давно не мытый, истоптанный. Под кроватью – комочек пыли. Пусть лежит. И Николай тоже полежит, подышит. По рукам бегают мурашки. Разогретое тело упивается прохладой.

Черный переворачивается на спину. Поворачивает голову и смотрит на фотографии снизу вверх. Те две отдельные фотографии – особенные. Они сделаны Им. Тем, кого Черный должен поймать. Мертвые – убитые – девушки в обрамлении цветов. Не просто фото корчащейся от боли жертвы. Нет. Подготовленная экспозиция. С претензией на искусство. Расчесанные волосы, уложенные завитками и локонами. Безмятежные позы, приданные остывающим телам. Цветы эти, мать их! Ведь не поленился, собрал, высушил, разложил красиво! И Браун не повторяет Авакумову ни в чем. Это не просто фотография ради фотографии. Это какое-то послание. Кому? Полиции? Следователю? Тому, кто найдет тело жертвы, выброшенное за ненадобностью? Родным жертвы? Прессе, не приведи бог? Или всему миру?

– Что ты хотел этим сказать, ублюдок? – спрашивает Николай, смотря на фотографии.

Уже в душе, стоя под обжигающими тугими струями воды, он понимает, куда надо двигаться дальше. Наполненная паром ванная заменила Черному положенный отдых. Он чувствует, как натренированное тело наполняется энергией.

Через десять минут следователь по особо важным делам готов действовать.

* * *

– Как вы себе это представляете? – спрашивает Тихомиров.

– Представляю я себе это так, капитан, – жестким голосом говорит Черный. – Находите все фотостудии, шерстите соцсети. Добираетесь до каждого фотографа в этом городе. До каждого! И показываете фото убитых. Кто-то должен узнать руку.

– И ногу.

– Остроумно, – Николай не улыбается.

– Но ведь это палево, – возражает Катя, внимательно выслушав следователя. – В смысле, ну, если мы всем будем показывать фотографии, то кто-то же проболтается, и в городе начнется паника.

– Плевать! Пусть начинается. Если мы найдем того, кто сделал эти фотографии, будет уже все равно. Тот, кто убил Авакумову и Браун, сто процентов занимается фотографией на профессиональном уровне.

– И людей вскрывает на профессиональном уровне, – хмыкает Тихомиров. – Врачей мы проверили.

– Он может быть бывшим врачом, может быть студентом, который не доучился. Может быть ветеринаром. Слишком большой разброс. Фотографов гораздо меньше, чем докторов. Профессиональных хороших фотографов.

– Николай Дмитриевич!

Кате не очень легко произносить его имя целиком, потому что в своих мечтах она давно зовет его Коленькой.

– Сейчас камера есть у каждого. И телефоны сейчас настолько хорошие, что фотики отдыхают. А круговую лампу или там еще какую-то приблуду для фоток можно купить чуть ли не за копейки. Извините, но это след в пустоту.

– Вот! Катька дело говорит. Мы будем по городу рыскать, а этот гад еще кого-нибудь сфоткает, – поддерживает напарницу Тихомиров.

– Вы предлагаете просто посидеть и подождать новую жертву? Вы уверены, что она будет? А если он хотел убить именно этих двух девушек и остановился на этом?

Черный говорит нарочито спокойно. Смородинова и Тихомиров потупились. Катя замирает от тембра голоса следователя. Виктор бычится.