Смертельная красота

– Пока, как мне кажется, следователь по этому делу – я, – продолжает Черный все так же размеренно. – И я решаю, что и как будут делать данные мне оперативные сотрудники полиции. Мне казалось, что по этому поводу у нас с вами не должно возникнуть разногласий. И мои поручения не должны обсуждаться.

* * *

– Он не Черный! Он мутный! Он мудак, этот твой следак!

Катя хохочет. Тихомиров сжимает кулаки.

– Че ты ржешь? Он реально достал уже! Придурок столичный. Приехал весь такой важный, как член бумажный. Мы же без него ничего не можем, ничего не знаем, работать не умеем. Один он тут такой умный. Задолбал!

– И много ты с Бориской наработал?

Веселье с Кати как рукой сняло. Дурацкая рифма Витька ее насмешила совершенно искренне, но злые слова про Черного отозвались в глубине души какой-то неправильной болью. Так быть не должно. В конце концов Николай Дмитриевич – Коленька – ни разу не отреагировал на ее слова и действия. Все, что она себе напридумывала – лишь плод ее фантазии и никак не соответствует реальности. И тем не менее, она готова защищать следователя от нападок.

– А сейчас мы прям дофига наработали! – продолжает злиться Витек.

Этот Черный ему не нравится. Мало того, после случая в подъезде Федорова Тихомиров начал подозревать, что у Черного не все в порядке с головой. Тот взгляд Николая Дмитриевича, обжигавший пустотой, взгляд акулы, взгляд зверя, готового прыгнуть на жертву, все еще заставляет оперативника тайком передергивать плечами. И та жутковатая замороженная улыбка, с которой следователь ехал на обыск и с которой отпирал дверь. Витьку в свое время довелось участвовать в задержании психа, открывшего стрельбу из окна своей квартиры. Вот у него проскальзывала такая же кривая ухмылка, будто лицо просто треснуло. Где гарантия, что этот Черный – нормальный?

– Федорова тебе мало?

– А что Федоров? Ну делал он аборты залетевшим бабам. Ну брал за это деньги. Ну левачил. И че? И че, спрашиваю? Никого не убил ведь!

– Откуда ты знаешь?

– Да оттуда! – приводит неотбиваемый аргумент Тихомиров. – Иди, женись на нем и фамилию двойную возьми. Будешь Черная-Смородинова!

По Катиному лицу Тихомиров понимает, что перегнул палку. Но не извиняется, лишь сгребает с вешалки свою куртку и выходит из кабинета.

Нет, они, конечно, ссорились. Иной раз доходили до крика настолько, что приходили опера из соседних кабинетов и разводили их по сторонам. Но сейчас Витек наступил на больное. И сделал это специально, прекрасно зная, как Катя относится к следователю. Обидно до слез. И уже щиплет в глазах и в носу.

«Черная-Смородинова», – произносит она про себя. На языке появляется кислинка-воспоминание о крупных спелых пахучих ягодах, растущих гроздьями на бабушкиной даче. К началу августа весь дом пах вареньем. От этого становится тепло и весело.

– Черная-Смородинова, – произносит вслух Катя и хихикает, как девчонка.

* * *

Черный, не глядя, стучит пальцами по клавиатуре ноутбука. Буквы отказываются сегодня подчиняться и меняются местами чуть ли не в каждом слове.

Николай на взводе. Да, он спорит с операми, требует беспрекословного подчинения, привлекает людей из других отделов. Его слушается вся группа. Именно для этого его сюда и направили – чтобы он возглавил расследование и довел его до логического финала, поймал преступника и передал его суду. Именно от него, Николая Черного, сейчас зависит, как быстро это осуществится. «Если осуществится вообще», – одергивает себя следователь.

В глубине души Черный и сам понимает, что на версию с фотографами не стоит ставить. Опера тысячу раз правы, говоря, что сейчас каждый может сделать снимок. А то, что утром ему показалось гениальным решением, померкло в свете дня. Настроение следователя катится к чертям собачьим…

– Можно? – спрашивают от двери.

– Я занят! – рявкает Черный, кидая быстрый взгляд на дверь. – А, Сергей Алексеевич, это вы. Входите.

Визит Миронова приходится кстати – Николаю надо отвлечься от мрачных мыслей. А другого такого человека, с которым Черный с удовольствием бы поговорил, в этом чужом городе нет. Впрочем, и дома его особо тоже никто не ждет.

– Вы выглядите довольно грозно, – замечает Миронов, проходя к столу. – Знаете, я бы, наверное, хотел вас нарисовать. В образе такого древнегреческого героя.

– Не думаю, что я достойная для этого модель.

– И все-таки подумайте об этом, – мягко улыбается Сергей Алексеевич, расстегивая пальто.

Из-под пиджака весело подмигивает следователю мультяшный кот. Миронову нравятся такие футболки, нравится надевать их под солидные пиджаки на важные совещания. «Мрака и серьезности мне хватает в секционном зале», – говорит Миронов в ответ на любые замечания по этому поводу.

– У вас есть что-то для меня? – спрашивает Черный. – Что-то показали дополнительные анализы?

– И да, и нет. Для вас у меня есть пригласительный на мою выставку. Вы ведь никуда не планируете от нас уезжать через недельку?