Смертельно прекрасна (СИ)

— У него…, Ари, у него сердце остановилось. — Всхлип. Неизвестный глухой удар. Я в недоумении пялюсь перед собой и чувствую, как внутри все разрывается на куски.

Ничего не понимаю. Дышу ровно, моргаю несколько раз.

— Что?

— Ты слушаешь меня или нет? Под утро ему стало плохо, я пошел за мамой, но, когда вернулся, он уже не дышал. Я вызвал скорую, но они…, они…

Я медленно поворачиваю голову в сторону входной двери и чувствую, как на глазах наворачиваются тяжеленные, горячие слезы. Но они не катятся, я просто перестаю видеть.

— Хэрри умер, Ари! — Не своим голосом взвывает Мэтт, я слышу его рыдания и вдруг роняю телефон. Он ударяется об пол с оглушающим треском и разбивается на куски.

Нет. Резко встряхиваю головой, пытаясь прогнать прыгающие точки, и выдыхаю.

— Нет, — плетусь на ватных ногах к выходу. — Нет.

Как это возможно, он же был здесь, он же сидел рядом со мной! Ладонями цепляюсь за стены, бреду к двери и вдруг понимаю, что на крыльце никого нет.

Делаю несколько широких шагов вперед и взвываю не своим голосом:

— Хэрри! — Я кричу в пустоту. Я ворочаю головой, наблюдая, как мир смешивается и переворачивается, и захлопываю ладонями рот. Нет, нет, нет… Споткнувшись на ступенях, сваливаюсь вниз, поднимаюсь и вновь кричу, — Хэрри! Подожди!

Но его здесь нет. Я бегу вперед, дыша так громко и так часто, что грудь разрывается на части, но я не останавливаюсь. Я не имею права.

«Хэрри умер» — вертится в моей голове. «Сердце остановилось». Но как? Нет, это не может быть правдой, он не могу уйти. Не мог.

— Хэрри, пожалуйста, — прошу я, — ты же был здесь, ты же был со мной!

Я замираю и хватаюсь руками за волосы, сдавив голову так сильно, что лицо сводит. Оглядываюсь, утопая во взглядах людей, прожигающих меня недоумением, и горблюсь в отчаянии, ломаюсь, как ветка. Во мне что-то умирает. Я закрываю ладонями лицо и сипло втягиваю воздух, пытаясь не свалиться, пытаясь не упасть. Но как же это сделать?

Это я во всем виновата. Его сердце остановилось, потому что я его убила.

— Пожалуйста, — хриплю я, — пусть это будет кошмаром, пусть это окажется сном.

Но даже когда я без сил усаживаюсь на край тротуара, кадры не сменяются, время не меняет свой ход. Все остается прежним. Воспоминания о том, как призрак Хэрри сидел со мной рядом такие живые, что режут похлеще ножа. Его улыбка, его взгляд. Его слова.

Покачиваю головой, упираюсь лбом о колени и застываю, вдруг подумав, что если я перестану дышать, мир разрушится, превратится в руины и заберет меня за собой.

Но у мира вновь свои планы. Я судорожно втягиваю воздух и продолжаю жить.

А Хэрри нет.

ГЛАВА 29. ИСКУПЛЕНИЕ.

Мы обречены терять тех, кто нам дорог, пожалуй, это единственное, что неизменно в нашем мире. Люди умирают. И, наверно, лучший способ смириться с их смертью, умереть первым. Что мертвые знают о Смерти? Ведь о Смерти рассуждают живые, и чувствуют ее только они. Мертвый умер, и ему все равно. А мы остаемся и чувствуем боль, утрату.

Вину.

Я не могу дышать, я и пытаться не хочу, потому что знаю: я не заслуживаю, не имею права. Иногда Смерть, как и Судьба, слишком великодушна. Она оставляет в живых тех, кто жизни не заслуживает, и забирает тех, кто пожить так и не успел. Это жжет, терзает на куски. Эта горячая, лютая несправедливость, которая прохлаждается здесь, рядом с нами, а мы смотрим на нее сквозь пелену слез и ничего не делаем. Не можем.

Ведь действительно, загадка: почему плохие вещи случаются с хорошими людьми? А хорошие вещи случаются с плохими? Ты пытаешься стать лучше. А, может, не надо? Люди прощают ошибки тем, кто спотыкается шаг за шагом. Так зачем быть хорошим, если все равно те, кто тебя любит, найдет тебе оправдание, а кто — нет, не обратит внимания.

Мне кажется, в жизни вообще не может быть смысла! Искать его — это та самая суть, которую нам впихивают в голову, наш путь, карма, бессмыслица! Нет смысла в смерти, ни толики, и, освобождая землю от хороших людей, мы ни на сантиметр не приближаемся к разгадке. Но зато, позволяя жить плохим людям, отходим на несколько шагов назад.

И самое грустное, заключается, пожалуй, в том, что от нас ничего не зависит. Нам не улыбнется удача, судьба не постучится в дверь, а любовь не победит смерть. Мы тешимся, как малые дети. Мы верим в иллюзию, мол, на небесах близкие встречаются, ублюдки, как им и положено, получают по заслугам, а за добро платят добром. И все это полная чушь, и смысла в этом столько же, сколько в пустоте, поглощающей наши мозги. И сводится все к тому, что живем мы, зная, что в скором времени все подохнем. И длится это веками. И как росли мы на убой, так и растем.

Даже имея уникальные способности, даже возвышаясь над простыми людьми — нет, это не тупое высокомерие, это просто констатация факта — я бессильна. Более того, я сама виновата в том, что мой друг умер, именно потому, что отличаюсь от других. Ну, где, черт возьми, эта справедливость? Меня наделили даром, чтобы я уничтожала все, что дорого?

Я убила Хэйдана Нортона.