Смертельный альянс, или Бой без правил

– И вам не хворать, – бодро ответила довольная собой девушка. – Приходите еще.

Мистер вышел из магазина и сел в черный «лексус». Положив чемодан на колени, достал холст и нежно погладил шероховатую поверхность.

– Тебе у меня будет очень хорошо, – прошептал он. В данную минуту его душило тщеславие.

Зайдя в свою квартиру, он сразу схватил телефонную трубку.

– Яков, – с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать во весь голос, проговорил он. – Приезжай. Я тебе покажу нечто!

Глава 1

Ворота колонии участливо распахнулись перед Максимом Клешневым и плавно, с негромким скрежетом, затворились. Вместе с несколькими осужденными, он по этапу прибыл к месту отбытия наказания и теперь, озираясь, стоял на небольшом внутреннем плацу, ожидая дальнейшего поворота судьбы. Хотя этапом это назвать было трудно. Не было душного, пропахшего баландой и миазмами вагонзака, долгих, многосуточных стоянок на запасных путях в ожидании попутного поезда, насмешек и унижений от конвойных. Был автозак и двухчасовой путь из следственного изолятора в колонию.

Следствие длилось почти полтора года. Наконец дело передали в суд. После долгих и утомительных судебных заседаний его, как члена организованной преступной группы, приговорили к восьми годам лишения свободы. Несмотря на уговоры адвоката, Максим оспаривать приговор не стал, понимая, что ещё легко отделался. Его подельника Семёна прокурор «подвёл» к пожизненному сроку, и сейчас Сема, по всей видимости, уже гнил в «Полярной Сове» или «Черном Дельфине». Но в отличие от Клешнева у того руки по локоть были в крови. Так что все по делу.

* * *

Сразу после задержания Максима арестовали и из ИВС (изолятор временного содержания) районного управления перевели в следственный изолятор на набережную реки.

Преодолевая нервную дрожь и стараясь ничем не выдать волнения, он переступил порог камеры. Вроде и всё правильно сделал. Сдержанно поздоровался и назвался. С разрешения присел на скамейку у обеденного стола и подробно отвечал на вопросы старшего по камере, мощного парня лет тридцати, по имени Сергей. Получил место на нарах на первом ярусе и за столом. Всё началось относительно спокойно, если бы не Лохматый – худосочный плешивый зэк, весь синий от тюремных наколок. Вечером после ужина он подсел на койку Клешнева.

– Как жизнь, керя? – осклабился в щербатой улыбке и, дыша на Максима гнилью, дружески обнял за плечо.

– Нормально, – кратко бросил Клешнев и отодвинулся.

– А за базар отвечаешь? – удивленно приподняв густую бровь, поинтересовался Лохматый.

– Отвечаю, – ответил Максим, и сразу пожалел, что поторопился с ответом, почувствовав подвох в самом вопросе.

– Нет, не отвечаешь ты за базар, – Лохматый вновь ухмыльнулся, оголив свои «гнилухи». – Нормально живут на воле, а ты на нарах паришься. Это не нормально. А жизнь твоя, керя, очень сейчас хреновая. Придётся тебе за базар ответить.

Максим понял, что возражать и оправдываться бесполезно и поздно. Он уже «купился». Сокамерники молча сидели и лежали на своих нарах, но было явно, что разговор внимательно слушали и ожидали развязки. Клешнев решил молчать. Лохматый, выдержав паузу, зло взглянул на Максима:

– Что молчишь? За базар, спрашиваю, отвечать собираешься?

Не найдя что ответить, Максим посмотрел на Сергея. Тот читал книгу и улыбался.

– Что молчишь, спрашиваю?! – всё более распалялся Лохматый. – В «падло» говорить с людьми? Чухан, долбанный! Парашник! – Хрипло заорал он, хватая Клешнева за горло.

Максим понял, что помощи ждать не от кого и решил драться. Пусть хоть всей камерой набрасываются. Вскочил с нар и встал напротив зэка.

– Отвали, урод!

– Что-о-о, – взвился Лохматый. – Братва! – заорал он, обращаясь к сокамерникам. – Пидор взбрыкивает, давай…

Он не успел договорить, поскольку получил увесистый удар в зубы. Максим нанёс ещё один удар – прямиком, ногой в пах, и Лохматый, согнувшись пополам, свалился на пол.

Клешнев отскочил в угол и приготовился защищаться до конца. Он стоял, тяжело дыша и сжав кулаки. Он ожидал нападения сокамерников, однако, к удивлению, никто не стронулся с места. Лохматый стал приходить в себя: кряхтя, матерясь почём свет, выплёвывая на пол выбитые зубы, дополз до своих нар и, скуля в голос, завалился на бок.

– Долго ещё стоять собираешься, – спросил Сергей. – Расслабься. А ты, – обратился Сергей к Лохматому, – замолкни!

Максим лег на своё место и ещё долго не мог заснуть. Уже под утро забылся в коротком, тревожном сне, просыпаясь от малейшего скрипа пружинных коек.