Смертельный альянс, или Бой без правил

Получив удар в лицо, Макс отшатнулся, но удержался на ногах. Потемнело в глазах, из разбитой брови по щеке потекла теплая струйка. Клешнев тыльной стороной ладони утер кровь.

– Взял ведро! – прорычал старшина.

– Нет!

На следующий удар он успел среагировать. Отклонившись, резко, изо всей силы, выбросил кулак. Раздался характерный хруст ломающейся кости носа. Старшина отпрянул назад и, неловко оступившись, опрокинулся навзничь. Дальнейшее Макс помнил плохо и урывками. Его били, долго и жестоко, а когда упал, то продолжали месить ногами. Единственно, что успел предпринять Клешнев, это закрыть скрещенными руками голову. Он очнулся в умывальнике, плотно прижатый животом к табуретке. Почувствовал, как чьи-то цепкие пальцы стягивают с него трусы. Макс, собрав последние силы, попытался вырваться, но вновь получил сильный удар по голове.

– Шухер! – раздался из коридора чей-то отчаянный вопль. И всё стихло. Макс ещё долго куда-то летел в кромешной темноте.

* * *

Он открыл глаза, вернее, один глаз. Другой глаз был закрыт повязкой. Клешнев попробовал повернуться на бок. Тело пронизала острая боль. Закружилась голова. Макс застонал. Решив пока не предпринимать подобных попыток, осмотрелся. Он находился в помещении, с окрашенными светлым тоном, стенами. Здесь же была раковина и за перегородкой санузел. Рядом на кровати кто-то лежал, закрывшись с головой казённым одеялом. Повернув голову вправо, увидел стойку капельницы. Трубка из закрепленного флакона с прозрачной жидкостью тянулась к его предплечью. Максим закрыл глаз. Услышал звук открывающейся двери.

– Ну, как дела, болезный, – услышал резкий говорок Саврасова.

– А ты, – Саврасов сдёрнул одеяло с соседа, – иди, погуляй.

Дождавшись, когда дверь за зэком закроется, Саврасов присел на табуретку рядом с кроватью Макса.

– Не успели, значит, о деле поговорить. Жаль. – Саврасов достал сигарету и закурил. Выпустив густое облако дыма в сторону открытой форточки, посмотрел на Макса.

– Повезло тебе, парень. Нутром почувствовал, что в отряд вечером наведаться надо. Чего молчишь? Спасибо хоть скажи, а то, не успей я вовремя – закукарекал. – Саврасов хмыкнул.

– Спасибо.

– На здоровье. Только одно спасибо теперь не прокатит.

– А что вам от меня надо? – Максу было трудно говорить, болела челюсть, язык распух и плохо слушался.

Саврасов потушил сигарету и бросил окурок в мусорное ведро под умывальником.

– Для начала, расскажешь, что с тобой произошло. Хотя, я знаю, кто тебя отделал, но хотелось бы и из первых уст услышать.

– И кто это? – спросил Клешнев.

– Старший! – уверенно выдал Саврасов.

Макс отвёл глаз:

– Я сам упал.

Капитан ухмыльнулся:

– И сколько раз падал?

– Не помню, – сказал Клешнев и отвернулся к стенке.

Саврасов встал, сложив руки за спиной, прошелся взад-вперёд по палате.

– Не помнишь, значит?

Макс промолчал.

Капитан остановился и зло произнес:

– Выходит, зря я подсуетился. Тебе, видимо, больше у параши нравится. Ну что, воля твоя! Каждый сам себе жизнь выбирает! Смотри, срок длинный, может всякое случиться.

Саврасов ушёл. Макс задумался. Положение было незавидное. Пока он находился в санчасти и относительной безопасности. «А что дальше? – подумал он и сразу отогнал дурные мысли. – Пока живой, а там посмотрим».

Потом приходил старший лейтенант – дознаватель и вновь «колол» на старшего. Макс монотонно отвечал, что упал сам.

Лечили ровно две недели. Левый глаз удалось сохранить – он выглядел как обычно, но почти не видел. Гематомы рассосались, ссадины затянулись розовой, в морщинках, кожицей.

* * *.

Клешнев зашёл в барак и проковылял к своей койке. Лёг поверх одеяла, закрыл глаза и сразу забылся. Почувствовал толчок в плечо. Открыл глаза. Рядом стоял дневальный.

– Иди в каптерку, тебя Филарет зовёт.

Макс уже разобрался в тюремной иерархии и знал, что в ней Фил стоит на самых верхних ступенях. Он, кряхтя, медленно поднялся и побрёл в каптёрку старшины: небольшое помещение, выделенное в казарме для хозяйственного инвентаря и вещей. Филарет сидел на небольшом жестком диванчике и маленькими глотками смаковал крепкий чай из алюминиевой кружки. Старшина находился за письменным столом и заполнял карандашом какую-то ведомость. Макс остановился напротив авторитета. Звучно отхлебнув дегтярный чифир, Фил кивнул на табуретку.

– Садись.

Клешнев остался стоять на месте.

Фил окинул его оценивающим взглядом и спросил:

– Как здоровье?

– Вроде жив.

– Пока… – буркнул со своего места старшина.

– Заглохни! – резко осадил его Филарет и добавил, уже спокойно:

– На работу не выходишь – будешь при мне.

– Что вдруг? – осторожно поинтересовался Макс и перевел взгляд на старшину, но тот с безразличным видом продолжал писать. Клешнев насторожился. Он пока не понимал сути происходящего и совсем не исключал очередного подвоха.

– Малява с воли на тебя пришла, вот что! – просипел Филарет. – Можешь считать, что в рубашке родился. – Он махнул рукой: – Ступай. Когда понадобишься, позову.

«Вот уж верно говорят: неизвестно, где найдёшь, а где потеряешь», – подумал Клешнев, закрывая за собой дощатую дверь.