Смертельный груз

До дома на авеню де л’Альма они добрались в четверть девятого, и Ла Туш позвонил. К их немалому удивлению и разочарованию, дверь открыл Буарак собственной персоной. Казалось, что он как раз намеревался уходить, потому что на нем были шляпа и распахнутый плащ с пелериной, под которым виднелся пиджак вечернего костюма. Правую руку он обмотал окровавленным носовым платком и выглядел раздраженным. Казалось, что этот человек в любой момент может потерять контроль над собой. Он вопрошающе уставился на детективов.

– Не могли бы мы побеседовать с Франсуа, мсье? – вежливо осведомился Ла Туш.

– Разумеется, если готовы подождать несколько минут, – ответил Буарак. – Я собрался отправиться ужинать, но очень некстати порезал руку. Пришлось послать Франсуа за врачом, который остановит кровотечение. Он уже скоро вернется. Если желаете подождать, пройдите в его комнату – четвертая дверь справа.

Ла Туш секунду колебался. Вдруг это все-таки оказалось западней? Обнаружить Буарака дома и притом одного… Несомненно, это несколько подозрительные обстоятельства, хотя порез выглядел вполне реальным. Ла Туш заметил, как красное пятно все больше растекается по платку.

– Так что же, мсье? Я не могу держать дверь открытой вечно. Будьте любезны либо войдите, либо, если для вас предпочтительнее, возвращайтесь позже.

Ла Туш принял решение. Они оба были вооружены и готовы ко всему. Когда он входил в холл, его левая рука лежала в кармане, держась за рукоятку многозарядного пистолета, исподволь направленного на бизнесмена.

Хозяин дома закрыл за ними дверь и повел в сторону комнаты Франсуа. Внутри царила тьма, но Буарак вошел первым и включил свет.

– Заходите и садитесь, господа, – сказал он. – Мне бы хотелось поговорить с вами до возвращения Франсуа.

Ла Тушу все меньше нравился оборот, который принимали события. Поведение Буарака вызывало у него все большие подозрения. Но затем он снова напомнил себе: их двое – он один; они вооружены и держатся настороже. А потому опасаться им было нечего. Кроме того, ловушка не выглядела очевидной. Буарак первым вошел в темную комнату.

Между тем хозяин сдвинул поближе друг к другу три кресла.

– Будьте добры, присаживайтесь, господа. Я расскажу вам то, что вы хотите узнать.

Сыщики подчинились. Ла Туш продолжал держать подозреваемого на мушке.

– Джентльмены! – начал разговор Буарак. – Должен сразу извиниться за тот небольшой обман, к которому мне пришлось прибегнуть. Но, уверен, когда объясню вам, в какой чрезвычайно сложной ситуации я оказался, вы если не простите меня, то хотя бы поймете мои мотивы. Прежде всего мне известно, кто вы такие и для чего прибыли в Париж.

Он сделал небольшую паузу. Но не услышав ни слова в ответ от собеседников, продолжил:

– Я прочитал ваше объявление, мсье Ла Туш, относительно мадемуазель Ламбер и сильно призадумался. А когда я заметил, как мсье Маллет и его коллега следят за мной, это дало мне еще больший повод для размышлений. В результате я сам нанял частного сыщика, который выяснил для меня ваши личности и цель пребывания здесь. Узнав, что вам удалось разыскать мадемуазель Ламбер, я понял: скоро вы найдете пишущую машинку. И оказался прав. Мой детектив доложил о том, как вы приобрели подержанный «Ремингтон» седьмой модели. Затем я попросил проследить за тем извозчиком Дюбуа и выяснил, что его вы тоже нашли. Не могу удержаться, чтобы не сделать вам комплимент, мсье Ла Туш. Вы очень умно подошли к решению этих проблем.

Он снова прервался, глядя на гостей нерешительно.

– Мы вас внимательно слушаем, мсье Буарак, – сказал Ла Туш, чтобы прервать молчание.

– Поэтому я и начал с извинений за свой трюк с письмом от Франсуа. Его написал я сам, опасаясь, что если оно придет от моего имени, вы можете заподозрить подвох и не явиться.

– Вполне естественно, подобного рода подозрения приходили нам в голову, – заметил Ла Туш. – И должны предупредить вас, мсье Буарак, что мы оба вооружены, – Ла Туш достал пистолет из кармана и положил на стол у себя под рукой. – Если вы дадите нам хотя бы малейший повод, будем стрелять, не дожидаясь дальнейших разъяснений.

Бизнесмен грустно улыбнулся:

– Я нисколько не удивлен вашей подозрительностью. Разумная мера предосторожности, хотя абсолютно лишенная оснований, а потому вы никоим образом не могли обидеть меня. Поскольку к любому делу я подхожу скрупулезно и тщательно, должен сделать еще одно признание. Порез на моей руке – тоже обычный трюк. Я просто выдавил в носовой платок тюбик жидкой красной краски. Это понадобилось, чтобы объяснить мое появление в холле в одиночестве, когда раздался ваш звонок в дверь. Опять-таки меня вынудила необходимость. В противном случае вы могли отказаться войти.

Ла Туш кивнул:

– Сделайте милость, продолжайте.