Смертельный груз

Жена дошла до кресла и повернулась, чтобы снова сесть. И только тогда заметила меня. У нее даже вырвался легкий крик.

«Рауль! Как же ты напугал меня! Ты только что вернулся?»

Я сдернул с головы и отшвырнул в угол шляпу. Она разглядела выражение моего лица.

«Рауль! – воскликнула Аннетта снова. – В чем дело? Почему ты так странно выглядишь?»

Я же стоял и пристально смотрел на нее. Внешне сохранял совершенно спокойный вид, но внутри кровь растекалась по венам словно расплавленный металл, а мой мозг буквально пожирало адское пламя.

«Ничего особенного не произошло, – сказал я ужасно грозно и хрипло, как будто эти слова произнес чужой мне человек. – Так, пустяки. Просто муж возвращается с работы и видит, как жена развлекается с любовником».

Она отшатнулась назад, как от удара, и тяжело упала в кресло. Потом снова подняла на меня свое сильно побледневшее лицо.

«О, Рауль! – сказала жена с дрожью в голосе, задыхаясь от страха. – Но ведь это неправда, клянусь тебе! Неужели ты мне не веришь, Рауль?»

Я подошел к ней ближе. Ненависть овладела мною настолько, что ослепила, оглушила, лишила способности чувствовать хоть что-то, помимо злобы. Должно быть, это читалось в моих глазах, потому что страх жены превратился в панический.

Она попыталась закричать, но из внезапно пересохшего горла вырвались лишь звуки, подобные рыданию. Лицо стало белее полотна. Капельки пота выступили на лбу.

А я уже стоял рядом. Руки тянулись вперед, и я почувствовал нежную кожу ее шеи, когда мои большие пальцы сдавили… В ее глазах мелькнул ужас от осознания происходящего, я смутно помню, что она пыталась вцепиться мне в лицо…

Я прекратил душить ее. Мой мозг отказывался мне подчиняться. По-прежнему создавалось впечатление, что я смотрю на себя издалека и не узнаю. Она была мертва. И я ненавидел ее больше, чем когда-либо прежде. Мне доставляло удовольствие видеть жену мертвой, читать застывший в глазах ужас. А он? Как же я ненавидел того, кто украл мою любовь и отравил всю жизнь! Сейчас же пойду, догоню его и тоже убью. Уничтожу так же, как и эту женщину. И я, спотыкаясь, слепо стал двигаться в сторону двери.

Но вселившийся в меня дьявол не дремал и подсунул мне другой, гораздо более хитроумный план. Феликс хотел завладеть ею, что ж, пусть ему она и достанется. Живой увести Аннетту от меня не вышло, тогда пусть получит ее мертвое тело.

Мсье Буарак сделал вынужденную паузу. Последние фразы он уже произносил высоким, пронзительным голосом, яростно жестикулируя, дав волю эмоциям.

Казалось, он совершенно забыл о своих слушателях, подхваченный потоком жутких воспоминаний, и заново переживал чудовищную сцену, еще раз погрузившись в тот убийственный и неподконтрольный ему транс. После краткого молчания он снова собрался с мыслями и продолжал более спокойным тоном:

– Я решил отправить труп Феликсу не только для того, чтобы насытить свою ненависть, но в надежде, избавившись от тела, навлечь подозрение в убийстве на него. Однако во что же мне упаковать мертвую жену для отправки в Лондон? – гадал я. И почти сразу вспомнил, что в кабинете стоит прекрасная бочка, в которой мне только что доставили заказанную статую. Она была достаточно велика, сделана из толстого дерева и скреплена мощными стальными кольцами. Бочка идеально подходила для моих целей.

Я сразу же пошел в кабинет и распаковал скульптуру. Затем совершенно хладнокровно перенес туда тело и поместил внутрь бочки. Идеи, как отвести подозрения от себя, непрестанно приходили мне в голову. Я снял с жены вечерние туфли, поскольку они являлись бы свидетельством, что она не покидала дома. Затем снова заполнил бочку опилками, основательно утрамбовав их, поскольку тело занимало значительно больше места, чем статуэтка. Излишек опилок я собрал веником в совок, хранившийся под лестницей в холле, и ссыпал в мешок, положив его затем под замок в один из шкафов. Под конец я вернул на место верхнюю крышку бочки. Когда я завершил работу, никто не смог бы заподозрить, что ее содержимое успели подменить.

В мои намерения входило создать полное впечатление о бегстве жены с Феликсом. Для этого необходимо было срочно решить две задачи. Прежде всего избавиться от той ее верхней одежды, в которой она, скорее всего, ушла бы из дома. Поэтому я взял с собой статуэтку, ее туфли и поднялся к ней в спальню. Вечерние туфли небрежно бросил рядом с постелью, словно она в спешке сменила их. Взял ее шубу, шляпу, пару уличных туфель и вместе со скульптурой отнес в свою комнату. У меня не оставалось особого выбора, где все это спрятать, кроме пары пустовавших дорожных чемоданов, а потому я уложил статуэтку в один из них, а одежду – в другой, заперев на замки.

Затем необходимо было сфальсифицировать записку, якобы написанную женой, в которой она признавалась в любви к Феликсу и объявляла об отъезде с ним. Я не мог составить текст тогда же, а потому на время вложил в пустой конверт какое-то собственное старое письмо, адресовал самому себе, подделав почерк Аннетты. И оставил на рабочем столе в кабинете.