Смертельный лабиринт

– Чего-то прохода дальше не вижу, – сказал он.

– Проход должен быть, – отрезал жандарм. – Вероятнее всего, вон там, за скульптурой с серпом.

Он повернулся к охранникам.

– Слушай мою команду! Заходите внутрь. Там у противоположной стены скульптура старика. За ней должен быть проход в следующий зал. Ломайте скульптуру.

– Отдохнуть бы, вашбродь, – подал голос бородатый, – и так умаялись, пока эту дверь чертову сковырнули.

Офицер нервно пожевал губами, потом достал часы и откинул крышку.

– Четверть часа, – скомандовал он, – а потом за дело.

Повернувшись к Голикову, офицер добавил:

– Как прибудут каменщики, пусть начнут ломать стены, но не прежде, чем я осмотрю каждый зал. Понятно?

– Так точно, – ответил ротмистр, – только сдается мне, тут на месяц работы.

– Плевать, – бросил офицер, – распорядись построить для них шалаши. И кухарку найми. Да не жалей ротной казны. Она тебе больше не пригодится.

– Так я и думал, – грустно ответил Голиков.

Офицер снова сел на табурет, вынул из внутреннего кармана футляр с сигарами и раскурил одну. Время от времени он поглядывал на часы, наконец звонко щелкнул крышкой.

– Все! Пора!

Федя со своего поста на дереве видел, как мужики, нехотя подхватив ломы и кувалды, втянулись в прямоугольник входа в Обитель. Он уже знал, как поступит дальше. Надо было спуститься и, переодевшись у Марфы Ипполитовны во что-нибудь победнее, перехватить артель каменщиков, чтобы вместе с ними попасть до двора Обители! Он уже собирался спуститься, как в доме что-то громко ударило, послышался странный шум и панические крики. Несколько мужиков выскочили из проема. Что-то случилось внутри – что-то страшное. Свидетельством этого был дикий вопль, несшийся из дома. Через минуту он оборвался.

Лефортово

– На обратном пути из дома в Лефортово… то есть этого дома, Крылов все-таки вычислил, что вы работаете не на канцлера Безбородко, а на саму Екатерину, – сказал доктор Галер.

Баронесса махнула рукой.

– Да. Я подумала, что так будет даже лучше – Крылов не осмелится мне отказывать, зная, что я – шпионка самой императрицы. Тем более он уже вычислил настоящего агента Безбородко – это был наглый типчик Крюгер, бывший драгун и вор, изгнанный из полка. Крюгер следил за нами.

– Это было нетрудно, ведь люди Безбородко перекупили вашего кучера Афанасия, – заметил доктор.

– Но я тогда об этом еще не знала. Крюгер настиг нас у самых ворот заставы. Мне пришлось предъявить офицеру письмо из дворцовой канцелярии с указанием своих полномочий. Я потребовала, чтобы Крюгера арестовали и посадили в камеру при доме обер-полицмейстера. Однако похоже, что у бывшего драгуна имелись и свои письма, потому как уже к вечеру он был на свободе.

Пока мы возвращались в Москву из Лефортово, меня занимали две вещи – что было в той шкатулке, которую умерший старик передал Ивану Андреевичу. И что он сунул в карман, когда я вошла. Крылов, вероятно, полагал, что я не заметила.

Со шкатулкой интрига разрешилась в тот же вечер. Крылов никак не мог ее открыть, но тут на помощь пришел его «камердинер» Гришка, шпион, приставленный Зубовыми. Шкатулка оказалась с секретом – крышка открывалась со стороны петель, а не замка. Петли были просто для отвода глаз.

– Да, – заметил доктор Галер, – просто, но хитро.

Старуха покопалась в рукописи и нашла место, в котором приводился текст письма из шкатулки.

– Вот, – сказала она, – интересное послание. Адресовано старому паралитику. Очень интересное! Я напомню: «Петр Яковлевич! Я получил твое письмо и вот что хочу написать тебе в ответ. Пять лет уже, как преставился мой отец. А с ним умерли и все его надежды. Мой брак, как ты понимаешь, окончательно ставит точку в вопросе наследования тайн рода. Я решил более не противиться судьбе и оставить все как есть. Пусть прошлое останется уделом мертвых, а живые пусть живут настоящим. Посылаю тебе архив, чтобы ты сжег его, и деньги, чтобы ты нанял рабочих и снес Обитель так, чтобы и камня на камне не осталось. Поцелуй от меня Кирилла Петровича. Денег, которые я присылал для его содержания, должно хватить еще долго, а буде кончатся – отпиши мне об этом, я пришлю еще. Заклинаю тебя, и сам ты забудь о своих обетах. Забудь об Обществе. Забудь обо всем». Дата: 15 ноября 1765 года. Подписи нет.

– Ну, – нахмурился доктор. – Петр Яковлевич – это тот самый сумасшедший старик-паралитик по фамилии Эльгин. Крылов потом выяснил, что он и его немая сестра – внебрачные дети сподвижника Петра Великого Якова Вилимовича Брюса. Официально Брюс умер бездетным, но сама фамилия Эльгины… Крылов говорил, что Брюсы владели в Шотландии городом Эльгин – отсюда и фамилия, которую он дал своим тайным отпрыскам. И герб, который до сих пор висит у вас в прихожей. Это герб Брюсов Эльгинских.

– Там все намного интереснее, – хищно улыбнулась старуха.

– Вы раскрыли тайну этого письма?

– Думаю, да. Итак. Старик принял Крылова за своего сына, который ушел в молодом возрасте из дома. И открыл ему тайну – он вовсе не отец этого самого Кирилла Петровича. Они с сестрой только выдавали себя за супругов и его родителей…