Смертельный маскарад

Ну а затем у Кларка состоялся сеанс связи со штабом. Зашифрованным текстом Кларк сообщил, что он тот самый сержант Кларк, который два дня назад вместе с половиной взвода попал в засаду, выполняя очередной этап операции «Лунный свет». Но сам Кларк не погиб, а попал в плен, откуда вчера вечером вместе с тремя солдатами сбежал и сегодня утром вернулся на базу. И не с пустыми руками, а с важными сведениями относительно операции «Лунный свет». Нет, по рации такие сведения сообщать нельзя даже шифрованным текстом. Лучше встретиться с кем-нибудь из тех, кто возглавляет эту операцию, на месте. То есть здесь, на базе. Например, с лейтенантом Холлисом. Да, именно с ним, потому что именно он и отдавал Кларку приказы, связанные с проведением операции. Желательно как можно скорее. Сведения, добытые Кларком, по его мнению, чрезвычайно важны. И если их не учесть, возможно непредвиденное развитие событий вплоть до срыва всей операции «Лунный свет». А этого, понятное дело, допустить никак нельзя. За это придется отвечать – в том числе и самому лейтенанту Холлису.

На этом сеанс связи был завершен. Кларк понимал, что он действует наверняка. Главное было – испугать Холлиса, а вслед за ним и тех, кто разрабатывал эту дурацкую «обезьянью» операцию под идиотским названием. Понятно, что Холлис был в ней лишь исполнителем, важным передаточным звеном. И в случае провала операции на него и повесят всех собак, какие только отыщутся. Дескать, операция была задумана блестяще, но, как обычно, подвели исполнители. В частности – лейтенант Холлис. Так оно обычно и бывает. А коль так оно и бывает, то Холлиса в этом случае ждут очень крупные неприятности. Сержанта Кларка, кстати, тоже, ведь это он угодил во вьетконговскую засаду с половиной своего взвода, где и положил эту самую половину. Но что с того? Что, по большому счету, можно было взять с Кларка? Разжаловать его в рядовые? Так это пожалуйста. Он не очень-то и держится за свое звание. А вот, допустим, рядовой Холлис действительно звучит печально. Так что Холлис обязательно прибудет на базу. Остается лишь его дождаться. А там… Там придется действовать по ситуации.

Ничего, Кларку не привыкать. Он обязательно перехитрит и скрутит этого Холлиса, и совесть у него при этом будет спокойна и чиста, потому что Холлис – зверь. А зверь должен сидеть в клетке. А еще лучше – снять со зверя шкуру. Вот пускай те ловкие русские парни этим и займутся. Он предоставит им Холлиса в упакованном виде, а уж все дальнейшее – не его дело. Итак, ждем лейтенанта.

Думая о Холлисе и о себе, Кларк неожиданно вспомнил о том, что его тоже вместе с Холлисом должны взять в плен. Тогда какого черта он думает о том, что его могут разжаловать в рядовые? Он же окажется в плену вместе с лейтенантом. И из плена уже не вернется, потому что никто не поверит, что он сбежал из вьетконговского плена дважды. Такого в этой жизни не бывает…

Итак, ждем прибытия Холлиса. А там – куда вывезет норовистый и непредсказуемый ковбойский конь.

* * *

Спецназовцы вместе с отрядом вьетнамцев, возглавляемым Ваном, успели за ночь экипироваться, как было уговорено, то есть облачиться в одежды и маски нечисти, добраться до американской базы и незаметно ее окружить.

Конечно же, они видели две белые ракеты в утреннем небе над базой. Из чего сам собою следовал вывод: Кларк и остальные беглецы благополучно добрались до базы, и вот сейчас Кларк об этом сигнализирует, как и было договорено.

– Молодец, ковбой! – шепнул Дубко Богданову. – Не соврал. А я, честно говоря, думал, что обманет.

– Похоже, у него с его друзьями-однополчанами свои счеты, – сказал Богданов.

– Или, может, счеты лично с этим Холлисом, – предположил Дубко.

– Может, и так, – согласился Богданов.

– А скорее счеты с самим собой, – задумчиво проговорил Дубко. – Знаешь, заметно… Когда человек сводит счеты с самим собой, это всегда заметно.

– Пожалуй, что и так, – согласился Богданов.

– А не передумает ли он насчет Холлиса? – усомнился Дубко. – Или, может, просто не справится… Как говорится, не впишется в поворот.

– Не знаю, – в раздумье проговорил Богданов. – Но мне кажется, что нет. Все будет в порядке. Чутье мне подсказывает.

– Ну коль чутье… – произнес Дубко, и не было в этих его словах даже намека на иронию. Потому что чутье – вещь довольно важная. Чутье для спецназовцев не выдумка и какое-то отвлеченное понятие. Именно чутье не раз спасало спецназовцев из самых сложных, казалось бы, безвыходных ситуаций. Чутье было их помощником.

– Что ж, будем ждать прибытия господина Холлиса, – сказал Дубко.

– Да, – коротко ответил Богданов. – Будем ждать…

* * *

– А, это опять вы! – такими словами полковник Маккензи встретил появление лейтенанта Холлиса. – И опять с хорошими вестями. Похоже, плохих вестей у вас не бывает никогда. Вы просто какой-то счастливчик и везунчик, честное слово. Я угадал – вести хорошие?

– На этот раз вполне, – сухо ответил Холлис.