Смерти смотрели в лицо

Александр Данилович носил на рукаве красную повязку с надписью «цугфюрер» — главный кондуктор пассажирского поезда. Не снимал повязку и после работы. Недавно во время облавы на базаре увидел парнишку, который заскочил за будку и что-то подсунул под нее. Кихтенко узнал в нем соседа, подошел и сказал:

— Иди рядом, выручу.

Дорогу им преградил полицай.

— А ну, поворачивай,— загремел он.

Кихтенко смерил его с ног до головы презрительным взглядом и сурово спросил:

— Ослеп, что ли? Читай!

Он поднес к лицу полицая руку с повязкой. Тот по слогам прочел:

— Цуг-фю-рер.

— Понял? От фюрера. Вот документ,— сказал сердито Александр Данилович, вытащил удостоверение и повертел перед носом опешившего полицая.— А это мой человек.

Во время поездок на Ясиноватую Кихтенко и Пого-мий присматривались к вражеским солдатам, особенно к итальянцам и румынам. Удрученные и угрюмые ехали они на фронт. А тут немцы запретили пускать их в помещение вокзала. Союзники возмущались, кричали, ругались.

— Ну и дурни,— сказал Александр Данилович, толкая локтем Погомия.— Повернули бы назад.

Он подошел к пожилому итальянцу, взял у него котелок и принес воды. Тот обрадовался, похлопал русского по плечу.

— Камрад, шпашиб,— сказал, схватил за руку Ких-тенко и потащил к молодому парню, говорившему по-русски.

— Мой товарищ просит передать вам благодарность,— сказал солдат.— Также просит поговорить с ним один на один с помощью меня.

Они отошли в сторонку. Пожилой положил на землю ранец, вытащил пистолет, быстро заговорил.

— Анжей может продать пистолет,— перевел молодой.— Немного — буханка хлеба.

Кихтенко растерялся. Конечно, пистолет нужен, но где взять хлеб? Показал сто рублей и спросил:

— Может, продашь?

Солдат махнул рукой и отдал пистолет.

С тех пор Кихтенко стал носить в своем сундучке хлеб. В поездке подсаживался к итальянцу или румыну, заводил разговор. Расставались довольные: кондуктор с винтовкой или пистолетом, а солдат с хлебом или деньгами.

В боях под Сталинградом немецких союзников охватил страх. Сначала дезертировали одиночки, а в июле-августе уже целые группы солдат.

Кихтенко и Погомий сопровождали очередной состав из Ясиноватой на Бальфуровку. Остановились на станции Сталино-вест. На перроне появилась группа итальянцев и румын с винтовками. Их сопровождали два немецких конвоира и офицер. Лейтенант подошел к кондуктору и, показывая на солдат, сказал:

— Их нужно посадить в вагон. Дизинтирен.

— На что они мне? — ответил Александр Данилович.— Насобирали больных — ведите в больницу.

Но офицер настаивал на своем. Оказалось, что это дезертиры, а не дизентерийные, как понял Кихтенко. Их всех выловили в Ясиноватой. Состав прибыл на станцию Сталино-штадт, находившуюся у оперного театра. Дезертиров высадили и погнали в гестапо. Кихтенко зашел в вагон и увидел винтовки.

Немец был уверен, что местные жители к оружию не прикоснутся — за него расстреливали.

Пока ехали до Бальфуровки, Кихтенко сложил винтовки под сиденьем и прикрыл тряпкой.

— Что будем с ними делать? — спросил он Погомия.

— На кой дьявол они? Возьмешь — а тебя к стенке,— отозвался Погомий.

— А ты бери умно...

— Ну, если так.

Достали одеяло и завернули в него восемь винтовок... Старались идти по темным закоулкам. Неожиданно возле клуба «Металлург» из-за угла вышли два немца.

— Патруль,— едва успел прошептать Кихтенко. Бежать поздно. Быстро опустили груз на землю. Выручить могло только спокойствие.

— Папир! — потребовал немец.

Пока он, присветив фонариком, рассматривал удостоверение Погомия, Кихтенко достал свое.

— О, цугфюрер! — воскликнул патрульный.— Гут. Немцы пошли дальше. У Кихтенко на глаза стекали капельки пота. Он вытер лоб рукавом куртки. Молча наклонился к винтовкам.

Об оружии доложил Шведову, тот поблагодарил и спросил:

— А денег у тебя нет, Данилыч?

— Много?

— Тысяч пятьдесят нужно. Для листовок.

— Могу предложить только десять.

— И за это спасибо.

Вскоре Александр Антонович пригласил Кихтенко на совещание. Собралось человек десять. Вел совещание Шведов. Обсуждали, как добывать оружие и доставать деньги.

Кихтенко стал полноправным членом подпольной организации. Не беда, что он не знает имен своих товарищей. Главное — они действуют. Пожары, убийства немцев и полицаев, листовки — это их работа. Шведов несколько раз приносил ему листовки. В них — призывы сопротивляться оккупантам и сводки Совинформбюро. Гитлеровская армия продвигается лишь на юге, в донских степях. Но красные бойцы стоят насмерть за каждую пядь земли, в кровавых боях перемалывают фашистские силы.

По ночам на станции Бальфуровка немцы формируют санитарные поезда. Подгоняют вагоны, моют их, делают полки; цепляют товарный вагон с обмундированием, простынями, одеялами, вручают старшему кондуктору документацию и отправляют состав до Ясиноватой.

Кихтенко тщательно изучил весь путь: где поезд идет медленно, где берет разгон. Вместе с Погомием обсудили план действий. На Скоморощинском переезде состав из двенадцати вагонов идет тихо.

— Здесь нужно иметь человека,— сказал Александр Данилович.-— Какого-нибудь спекулянта.

— Есть у меня знакомый.