Смертоносная планета

Но после удара топора по панцирю, случилось невероятное. Топор с силой отскочил от туши. Незатейливый рубака не удержался на ногах, и отлетел в сторону вместе с топором, едва не оказавшись в воде, где подобных ныряльщиков всегда с нетерпением ждут хищные подводные жители, всегда готовые по достоинству оценить человека в качестве закуски.

Все дальнейшие попытки разрубить панцирь оказались тщетны, топоры отскакивали от него, как от резинового, не оставляя даже следа. Бессильны оказались и пилы, пользоваться которыми было к тому же чертовски неудобно.

Но, отказавшись от пил и топоров, люди не собирались отказываться от задуманного. Оставалось последнее средство, против которого не устоит ни одна резина, какой бы толщины она ни была, — огонь.

Наспех построенный вечером полусарай-полунавес, в спешном порядке разбирался на дрова. Спустя несколько минут вокруг туши горели костры, в которых накалялись до красна, мечи, и железные пластины, посредством которых люди собрались добраться до вожделенного мяса.

В воздухе запахло жженой резиной, неохотно пропускающей в свою вглубь раскаленное железо. Дело медленно, но продвигалось вперед.

На глубине около полуметра, осточертевшая резина закончилась, обнажив глазам роговой панцирь, который и должен быть у черепахи.

После сделанного открытия, работа по разделке панциря закипела с удвоенной силой. За час до наступления сумерек титанические усилия людей были вознаграждены. Стенка прочного панциря явилась взору по всему периметру работ. В самом тонком месте, месте соединения двух половинок в единое целое.

С наступлением сумерек работа не прекратилась. Только добавилось костров на крыше. На смену мерзкому запаху жженой резины пришла не менее отвратная вонь паленой кости, забивающая ноздри, затрудняющая дыхание, заставляющая долго и надсадно кашлять.

От множества костров, на крыше стало светло, как днем. В эту ночь птеродактили, не смотря на оживление, царящее на крыше, так и не появились. То ли причиной неявки послужил пугающий свет, то ли полученный прошлой ночью урок, отвадил их на время от визитов в человеческие владения.

К утру черепаший панцирь был разделен на две аккуратные половинки, каждая весом несколько сот килограммов, обнажив взору людей мясо, для добычи которого пришлось немало потрудиться.

Закончив свою часть работы, мужчины завалились спать прямо на крыше, не имея сил добраться до чердака, после бессонной ночи полной изнурительного труда. Не прошло и минуты, как ночные труженики спали, погрузившись в омут забвения, в котором не было ничего, даже снов.

Проснулись они далеко за полдень, отдохнувшие, и невероятно голодные. Даже не проснулись, проспать они могли до вечера, а были разбужены. Но пробуждение было не резким и грубым, как при нападении очередного, невесть какого по счету противника, а мягким и ласковым. Разбудил их распространившийся по крыше и далеко за ее пределами аромат жаркого, давно забытый людьми. Так пахнуть могло только жареное мясо.

Несколько дней длилась эпопея по добыче мяса, и заготовке его впрок. Мяса было столько, что на время были забыты все прочие дела, даже рыбалка. Невероятно огромной была туша исполинской черепахи, и слишком мало времени оставляло людям пылающее светило. Работы не прекращались даже ночью, лишь усилилась охрана, на случай, если привлеченные запахами и оживлением, царящим на крыше, сюда вновь наведаются птеродактили.

Но, наученные горьким опытом, крылатые твари более не объявились, позволив людям без проблем заготовить гору черепашьего мяса, которого хватит и на то, чтобы оснастить продуктами экспедицию, и самой колонии не испытывать в нем недостатка в течение нескольких месяцев.

После роскошного обеда из черепашьего жаркого, все собрались на крыше, где перед людьми выступил Самуил, глава Совета человеческой колонии.

— Друзья мои, — мы попали в ужасную переделку, но есть люди, которым гораздо хуже, чем нам. Мы смогли выстоять и победить в жестокой схватке с природой, пусть и заплатив за победу невероятно высокую цену. Другим повезло меньше. Команда капитана Бакунина видела человека, изможденного, позабывшего человеческую речь, но от этого не переставшего быть человеком, трагически погибшего при попытке добраться до плота. Только невыносимо беспросветная жизнь могла сподвигнуть человека на такой отчаянный поступок. Он не мог больше ждать, это было выше его сил. Он слишком долго ждал спасения, так долго, что последних минут вынести уже не мог. Его существование говорит о том, что мы должны помочь тем, кто в этой помощи нуждается.

Отправка экспедиции была назначена через неделю. И хотя все необходимое для путешествия было собрано и укомплектовано, и можно было отправляться в путь, решено было немного повременить. Виной промедления стала все та же черепаха, но теперь уже со знаком плюс.