Сметая запреты: очерки русской сексуальной культуры XI–XX веков

Изучение девичества стало динамично развивающимся междисциплинарным направлением западных гендерных исследований в последнее десятилетие. Это обеспечивается появлением специализированного научного журнала (Girlhood Studies, редактор К. Митчел), формированием в Великобритании научной ассоциации по изучению девичества (International Girl Studies Association), проведением междисциплинарных конференций по данной тематике с привлечением широкого круга специалистов (антропологов, историков, культурологов, педагогов, философов, психологов, врачей и др.). Девичество и проблемы сексуальной социализации в России изучаются преимущественно психологами, социологами и отчасти культурологами[928]. В абсолютном большинстве научных публикаций авторы обращаются к современной культуре и психологии девичества, при этом ретроспективы в прошлое в их трудах не делается. Гендеролог А. В. Белова подчеркивала, что изучение девичества в отечественной науке долгое время считалось прерогативой этнографов, в связи с чем данная область знаний не попадала в поле зрения историков. В то же время этнографы, по мнению исследовательницы, не проявляли интереса к культуре дворянства, в связи с чем многие области дворянского девичества остаются не изученными и малорепрезентированными в отечественных историко-антропологических исследованиях[929]. Особняком стоят работы культуролога С. Б. Борисова по антропологии девичества советского времени. Одним из первых он стал изучать практики девичества, в том числе достаточно интимного характера[930]. Он указывал на то, что процесс инкультурации детей в российском социокультурном пространстве изучается в отечественной науке с позиции влияния «институциализированных локусов» (педагогическое воздействие на детей), в то время как «неинституциализированные локусы детско-подростковой коммуникации» остаются малоисследованной областью[931]. Социологи O. Здравомыслова и E. Ярская-Смирнова также подчеркивают слабую изученность девичьей культуры в отечественной науке[932]. Вероятно, этим обусловлен все возрастающий интерес зарубежных ученых к исследованиям девичества в России. К примеру, в 2015 году один из номеров международного журнала Girlhood Studies был посвящен проблемам девичества на постсоветском пространстве[933].

В представленной главе не ставятся задачи всестороннего изучения девичества в дореволюционной России. Основная цель – раскрыть те области культуры девичества, которые позволят репрезентировать процесс сексуальной и материнской социализации подростков. В исследовательском фокусе – проблемы психосексуального развития девочек, особенности формирования их представлений о различных областях семейной, репродуктивной и сексуальной жизни, их восприятие собственной фертильности.

Изучение проблем сексуальной социализации рассматривается в контексте формирования гендерной и материнской идентичности. Изучение этой стороны девичества позволит лучше понимать конструкты идеалов женственности, создаваемые той или иной эпохой, матерей дореволюционной России, их отношение к своим обязанностям, особенности их переживаний, объяснить причины часто возникавших невротических состояний.

Социолог Н. Чодороу полагала, что в основе материнских практик лежит их постоянное воспроизводство. Родительство, по ее мнению, пробуждает ранний опыт отношений женщины с ее собственной матерью: «Материнский опыт женщины и ее ожидания сформированы собственной историей детства, ее прошлым и настоящим, внешними и внутренними отношениями с родительской семьей»[934]. В связи с этим важным становится изучение характера взаимоотношений девочек с матерями, формирования их представлений о деторождении и материнских ролях.

Значительное внимание мы уделяем вопросам полового воспитания девочек и их сексуального просвещения. Согласно психоаналитической концепции, материнство является одним из проявлений женской сексуальности. М. Фуко рассматривал женскую сексуальность не только с позиций репродукции, но и в контексте «семейного пространства» и «жизни детей»[935]. З. Фрейд, изучая характер сексуального развития своих пациентов, подчеркивал особую сложность в раскрытии механизмов женского психосексуального развития. Говоря о женщинах конца XIX – начала XX века, он отмечал, что «любовная жизнь женщины, отчасти вследствие культурных искажений, отчасти вследствие конвенциональной скрытности и неоткровенности женщин, погружена еще в непроницательную тьму»[936].