Сметая запреты: очерки русской сексуальной культуры XI–XX веков

Ранее об этом же писала Симона де Бовуар в ставшей классической работе «Второй пол». Она полагала, что лесбийские наклонности присутствуют у подавляющего большинства девочек-подростков. Главное их содержание, по мнению философа, кроется в том, чтобы девочки могли «вырваться из-под материнской опеки и познать мир, в частности мир секса»[1022]. Социолог Н. Чодороу также относила бисексуальные колебания в подростковом возрасте к нормальному сексуальному развитию. Возникновение этих колебаний она обусловливала нерешительностью насчет относительной важности женщин (матери/подруг) и мужчин (отца/мальчиков). По мнению исследовательницы, поздний подростковый возраст для большинства девочек – «это время разрешения амбивалентности в пользу гетеросексуальности»[1023].

Табуирование любых вопросов, связанных с сутью сексуальных отношений, ограничение общения девочек-дворянок второй половины XIX века с мужчинами на фоне полового созревания приводило к тому, что в условиях закрытых и полузакрытых учебных заведений их влечение проецировалось на представительниц своего же пола. Стремления к самоутверждению, осознанию себя как личности, актуализированные пубертатным возрастом, невозможно было реализовать без помощи Другого. Потребность в признании, в том числе телесном, приводила к поиску «сердечной подруги», так как общество мужчин юным аристократкам было недоступно. Весьма точно описание девичьих «обожаний» было дано в одном из женских дневников начала XX века. Вспоминая о пережитых чувствах, уже взрослая женщина называла эти отношения «воображением», «предчувствием любви»[1024]. Автор этих строк осознавала эротический, глубоко интимный подтекст своей привязанности, однако не считала ее противоестественной и неприличной. Она придавала ей значение своеобразной тренировки перед настоящим испытанием чувств.

Художественная и мемуарная литература начала XX века, многочисленные дневники, принадлежавшие как известным, так и заурядным дворянкам второй половины XIX – начала XX века, демонстрируют широкое распространение однополых влечений между девочками-подростками. Феномен ученического «обожания», «романтической дружбы», «дружбы-любви» нашел отражение в автобиографических повестях Лидии Чарской («Записки институтки», «Белые пелеринки», «Приютки», «Тайны института», «Гимназистки») и Надежды Лухмановой («Институтки», «Девочки»).

Одна из самых читаемых детских писательниц в России начала XX века Лидия Чарская в произведении «Записки гимназистки» (1901) в главе «…Тайна Нины…» описала существовавшую среди институток традицию выбирать себе «душек», которых необходимо было всячески «обожать» и «ублажать». Суть этих отношений была передана в диалоге главной героини Галочки и бывалой ученицы Нины: «Видишь ли, Галочка, у нас ученицы младших классов называются „младшими“, а те, которые в последних классах, – это „старшие“. Мы, младшие, „обожаем“ старших. Это уже так принято у нас в институте. Каждая из младших выбирает себе „душку“, подходит к ней здороваться по утрам, гуляет по праздникам с ней в зале, угощает конфетами и знакомит со своими родными во время приема, когда допускают родных на свидание. Вензель „душки“ вырезывается перочинным ножом на „тируаре“ (пюпитре), а некоторые выцарапывают его булавкой на руке или пишут чернилами ее номер, потому что каждая из нас в институте записана под известным номером. А иногда имя „душки“ пишется на стенах и окнах…»[1025] Сложно однозначно трактовать феномен «обожания», однако по многим своим проявлениям он напоминал любовные ухаживания. Неспроста, характеризуя эти отношения, бывшая гимназистка называла их «дружба-любовь»[1026]. Ухаживания сопровождались определенной фетишизацией объекта обожания, доходившей до мазохистских истязаний (речь идет о процедуре «выцарапывания» имени возлюбленной подруги у себя на теле).