Смоленские кривичи. Держава на Днепре

Городовые общины буквально разорвали тот порядок, который пытались установить великие князья Киевские. Но сделали это не так, как древние греки. В Элладе, как известно, басилеи (цари, аналог областных русских князей в Смоленске, Галиче и т. д.) были повсеместно свергнуты и заменены властью выборных должностных лиц под контролем народных собраний. Это некий аналог Новгородской республики, хотя полной параллели не было и там.

Русские городовые общины признавали власть князей Рюриковичей, которую, по старому славянскому обычаю, ограничивало вече. Особенно ярок этот процесс в Новгороде, Галиче и самом Киеве. Последователи Грекова сочли его проявлением феодализма: власть князей ограничивают бояре. Но русские бояре не знали феодальной лестницы, смерды сохраняли свободу, князья перемещались из одного города в другой и вовсе не были аналогом западных герцогов…

Киевская Русь распалась на несколько городовых общин. Постепенно их количество возрастало. И вот во второй половине XII века смоленские князья придумали способ заново собрать Русь уже как федерацию земель (без платежа дани), объединенную личной унией князьями одного рода. Этот род – смоленские Мономашичи. Такая «мягкая» концепция объединения Руси оказалась уникальной и работала на протяжении ста лет. Но в XIII веке внешнеполитическая ситуация изменилась: в Прибалтике начали наступление крестоносцы, а с юга, из степей, ударили татары.

Менялся общественный уклад на Руси. Расслоение усиливалось. Смоленск претендовал на роль гегемона и контролера пути «из варяг в греки». В общине возвысилось купечество. Оно стало в оппозицию к «черному люду». Немаловажно, что купцы были космополитичны и абсолютно игнорировали интересы русского этноса. Они договаривались с немцами, жертвуя территории в той же Прибалтике, где легко сдавали позиции в обмен на торговые гарантии. Результат был плачевен. Тевтонский орден захватил Балтию от Нарвы и Ревеля до Кульма и Мариенбурга. После этого началось наступление Запада на Полоцк, Псков и Новгород. Неправильно называть это натиском только немцев, ибо в нем участвовали шведы, датчане, голландцы и англичане.

Русские купцы думали только о прибыли. Мы видели, что верхом мечтаний смоленских негоциантов оказались торговые договоры с Ливонией и Готландом. Новгородские торгаши были счастливы оттого, что стали неполноправными членами Ганзы. Это напоминает восторги ряда современных российских политиков, что наша страна сделалась неполноправным членом ВТО.

Следовательно, в результате торговых связей в общинах ряда российских городов усилилось расслоение. «Торговые гости» (купцы) обособились и пытались влиять на политику всей общины. Это особенно явно проявлялось в Новгороде (появление пресловутых «трехсот золотых поясов»), в Галиче (венгерская и польская ориентация со стороны «уважаемых людей»), да и в землях кривичей. Владимир Полоцкий сдал всю русскую Прибалтику под натиском «уважаемых людей», а смоленская община, как раз в это время боровшаяся за гегемонию в Полоцке, отнеслась к гибели русской части Балтии равнодушно.

Уже в XIII веке мы видим нарастающий социальный раскол: над русской общиной возвышаются торгаши (на академическом жаргоне, заимствующем термины с Запада, это звучало бы как «городской нобилитет»). Они пытаются диктовать свою волю князьям и «черному люду». Это происходит в Полоцке, Смоленске, Новгороде и Пскове. В то же время Галич, Владимир-Волынский, Киев, Брянск просто становятся жертвами нашествий Литвы и татар и гибнут, не выдвигая варианта спасения.

И лишь в тогдашней Москве, Твери, Нижнем Новгороде, Рязани и Суздале возникают иные модели развития и выживания. Там крепнет княжеская власть, которая подавляет городовую общину и вече. Вечевую вольницу, которая понемногу стала объектом манипуляций купцов, заменяет идея служения, а великий князь/государь становится надклассовой силой, первым в службе, воителем и защитником общества.

Эта модель нравится черни в Москве и Новгороде, в том же Смоленске. Люди инстинктивно тянутся к этатизму, мечтая вернуть под властью государя «золотой век» с возвращением к общинному быту. На какое-то время эта система оказалась действительно выгодной и приемлемой для большинства русичей, хотя торговая аристократия Новгорода и Смоленска от нее пострадала. Затем в России, при Петре I, начались иные процессы, в том числе искусственное копирование у Запада его социальных норм. Вряд ли это принесло пользу. Но обсуждать достоинства и недостатки Петровских реформ здесь не место. Главное, что нужно уяснить: Древняя Русь вообще (и Смоленская земля в частности) погибла в результате взаимодействия двух факторов – торгового капитализма и ориентации части элиты на Западную Европу.

* * *