Смоленское направление

Спустя минуту эту новость донесли в сторону площадки, где мы с Пахомом Ильичом и его командой заканчивали играть в городки. Аналогом этого развлечения в Новгороде были куукки. Играли в них все, от мала до велика – и бояре, и купцы, и смерды с дружинниками, и даже девушки. Если не вдаваться в подробности, смысл этой игры в удачном метании палки по поставленным в определённом порядке чуркам. Я предложил усложнить правила и рассказал о них. Партия в городки состоит из пятнадцати фигур: «Пушка», «Звезда», «Колодец», «Артиллерия», «Пулеметное гнездо», «Часовые», «Тир», «Вилка», «Стрела», «Коленчатый вал», «Ракета», «Рак», «Серп», «Самолет», «Письмо с маркой». В этой последовательности их необходимо выбить. Перед началом мы условились о правилах. Выбиваются фигуры с «кона», но, если из фигуры выбит, хотя бы один городок, остальные выбиваются с «полукона». «Письмо» выбивается только с «кона». Городок считается выбитым, если он полностью вышел за линии квадрата или усов. Чурки, выкатившиеся за переднюю линию квадрата или в пределы усов, считаются не выбитыми. «Марка» в «письме» считается выбитой, если ни она, ни бита не задели другие городки. Других изменений не было. Состязаются игроки между собой или командами, как у и нас. Также ведут счёт победам или поражениям и, как водится, закладываются на спор. Возле вышки мы расчертили две площадки, сажень на сажень. Определили расстояние от места бросков: «кон» двадцать восемь аршин, «полукон» соответственно четырнадцать аршин. С предметами для игры вообще проблем не оказалось. Их несложно изготовить, если древесина под боком, но у нас уже были готовые. Я их купил как-то в Москве, в «Спорттоварах», ещё лет десять назад и длина рюх в пядь, а их диаметр в один вершок не вызвала ни у кого нареканий, как и длина биты – аршин. Современные названия я заменил словами, обозначавшие схожие предметы, так например: «Пушку» на «Самострел», а «Пулемётное гнездо» на «Арбалетчиков в башне», «Письмо с маркой» на «Пергамент с печатью». Ильич как раз и вышиб «печать» из «пергамента». Редкий по меткости бросок принёс новгородцу одобрительные возгласы. Выбитая рюха практически означала победу, моя команда признала поражение. Четверо человек во главе со мной присели на корточки и три раза прокукарекали. Обиды не было, час назад подобную процедуру совершал купец со своими спортсменами.

Гостей разместили, напоили и накормили. Особого застолья не наблюдалось, но и скромным стол не был. Выставленные блюда приманивали своими ароматами, тем не менее, проведшие почти сутки в дороге ели плохо. Причину отсутствия аппетита мне поведал Савелий уже в кабинете.

– Такие дела, Алексий, Всеволод Мстиславович намекнул своим боярам, что желает от меня избавиться. Кабы не Рысёнок, боюсь даже подумать, что бы было с Еленой, на сносях она. – Савелий прижал правую руку к подбородку и задумался, напоминая известную скульптуру Огюста Родена.

– У нас говорят: не можешь противиться – возглавь. Если знать, кто будет убийца, то и действовать можно по заранее приготовленному плану. Ты говоришь, что боярин Рысёнок опознал в Шоно своего родственника, значит, вполне возможно, что его пленённый сын Батасухэ тоже будет похож на своего отца. Представляешь, как кочевник удивится, когда увидит боярина?

– Ты хочешь, чтобы Рысёнок представил Всеволоду убийцу, мотивируя желанием татя отомстить за отца? Коварно. Думаю, Мстиславович клюнет на это, как рассказывал боярин, он обожает подобные штучки. – Сотник улыбнулся, морщины на лбу разгладились. – Как кочевник выберется из поруба, побег?

– Думаю, да. – Я хлопнул рязанца по плечу, мол, не горюй, всё будет хорошо. – Только побег должен быть очень реальным, с подкопом и трупом, пусть побегут двое. Батасухэ и ещё один кочевник. Надо будет со Свиртилом переговорить.

В деревню, где размещались литвины, ехать не пришлось, Свиртил с рассветом привёз китайца, которого пленные кочевники чуть не придушили. Есть мнение, что мысли материальны, так вот, Батасухэ, со слов лекаря, готовил побег. Я принял китайца со всем почтением. Играя на контрасте злого литвина и доброго меня, стал вызнавать подробности.

– Землю роют, нож у них есть. Нож сломанный, конечно, но для их целей подходит, – сообщил Пин Янг.

– А ты почему с ними не остался? – спросил у китайца, протягивая ему чайную коробку с Люань Гуапянем.

– Как я могу оставаться с этими варварами, которые даже не моются? Кто они мне? Такие же хозяева, как и вы. Так зачем иметь двух?

Пин отложил коробку в сторону, расстегнул воротник кофты, снял её, задрал рубаху и показал мне спину, которая была покрыта множеством багровых рубцов. Зрелище было ещё то. Судя по количеству заживших шрамов, китайца пороли не один раз. Вот только за что? Вскоре на спиртовке закипел чайник.

– Смоляне знакомы с Гун-Фу ча? – осторожно переспросил китаец, нюхая содержимое коробки и рассматривая фарфоровые чайные пары.