Смоленское направление

Вскоре показался острог, с красным флажком на большой избе. Частокол был невысок, однако с наскока такое препятствие не преодолеть. По обе стороны от бревенчатой крепостицы стояли одноэтажные домишки смердов, из выходных отверстий крыш которых струился дымок. От крайнего к дороге дома грозно залаял пёс, через мгновение его лай подхватили все деревенские собаки. Сквозь этот шум Тороп уловил лязг железа и отрывистые команды, раздающиеся со стороны реки. Литвины тренировались.

– Свиртил, тут боярин к тебе из Смоленска. Но не тот, что в прошлый раз с Савелием приезжал. – Славка, самый младший литвин из поредевшей после боя в Долгомостье сотни, ходил с перевязанным запястьем. Стрела, ранившая воина, была вымазана какой-то гадостью, и если б не чудесный порошок и мази из крепости, то остался бы литвин инвалидом.

– Зови, посмотрим, та ли рыбка попала в сети. – Свиртил привстал с лавки, подошёл к сундуку, достал нарядную меховую безрукавку, вышитую речным жемчугом, накинул на себя и стал дожидаться гостя.

Торой зашёл в избу и был немного удивлён, пол вымощен окрашенными досками, на второй этаж вела лестница с перилами. В светлице, где его ждали, огромные застеклённые окна, на стенах немного потёртые ковры восточной работы, скрещенные секиры с копьями и самое главное, очень тепло. Свои хоромы в Смоленске показались боярину жалкой лачугой.

– Кхе… мне бы с воеводой переговорить. – Торой обратился к Свиртилу, как к единственно присутствующему.

– Я за него. – Литвин пригласил гостя присесть за стол.

– Прослышали мы, что в полоне у тебя томится сын предводителя степняков, – начал разговор боярин, угощаясь подогретым вином.

– Батасухэ, что ли? Есть такой, в порубе сейчас сидит. Выкупить хочешь? – Свиртил не стал ходить вокруг да около, а сразу перешёл к делу.

– Да почто этот бес мне нужен? Не хватало ещё нехристей из полона выкупать. А вот поглазеть на него, уж очень любопытно. – Смолянин оглянулся по сторонам, обозрел икону в красном углу и перекрестился.

– Ну, раз не нужен, то и говорить не о чем. Хотя, впрочем, посмотреть ты на него сможешь. Славка! Проводи гостя до поруба, покажешь полонянина. И смотри, чтоб никаких разговоров с ним. – Свиртил с недоверием посмотрел на боярина. – Семьдесят гривен серебра за сыночка хана, если вдруг надумаешь.

В крохотном срубе на соломе сидело четверо кочевников, кадка с нечистотами да бочонок с ковшиком для питья. Узкое окошко в потолке, по которому можно узнавать, день на дворе или ночь, вот и вся обстановка. Тороп по более-менее приличной одежде опознал нужного ему степняка и как бы невзначай протянул Славке кусочек серебра, по весу, не более двух резан.

– Мне б переговорить с глазу на глаз, – прошептал боярин.

– Нельзя, сотник чуть руку не отрубил, – Славка показал перевязанное запястье, – когда в прошлый раз полон смотреть приезжали.

«Каков гадёныш», – подумал про себя Тороп и протянул ещё один серебряный кусочек – побольше.

Молоденький литвин взял хабар и вышел за дверь, еле сдерживаясь от смеха. По сценарию, он должен был согласиться оставить боярина в порубе всего за три резаны, а тут, целая куна.

– Хочешь отомстить Савелию? – Боярин на ухо шептал пленному.

– Никакой Савелый не знать. – Батасухэ прикинулся простачком, не понимающим, о чём идёт речь.

– Знаешь, знаешь. Это тот, кто твоему родителю секир-башка сделал.

– Где он? – Степняк резко вскочил и схватил боярина за грудки.

– Тише, чёрт нерусский, будет тебе твой кровник. Завтра в ночь, у частокола, что ближе к реке, тебя будут ждать два моих верных человечка. – Тороп распахнул шубу и достал широкий тесак. – Частокол в той стороне. Не забудь, завтра в ночь.

Смоляне уезжали из деревеньки, ища место, где можно надёжно припрятать лошадок для бегства. Ближайшая роща находилась в четверти версты от острога. Сделав отметины на деревьях и рассчитав маршрут, довольный собой Тороп поспешил к заимке, которую обнаружили с утра, и оставили там на хозяйстве холопа Андрейку. О ней поведал ещё Рысёнок, когда описывал дорогу, и к моменту приезда, их уже ждала горячая еда да протопленная землянка.

Пленных кочевников кормили два раза в день: с утра и остатками ужина литвинов, где-то после семнадцати часов. Едва казанок с кашей был вылизан, Батасухэ протянул низкорослому барабанщику нож:

– Ройте землю. Каждый из вас получит шубу из соболя.

Кочевник отодвинул в сторону половичок, сплетённый из соломы, и вонзил лезвие в промёрзшую землю. Через четверть часа его сменил другой степняк. К условленному сроку лаз был прорыт, чтобы пролезть по нему, необходимо было снять всю верхнюю одежду, но всё равно проход был слишком узок.

– Норжон, ты полезешь первым, я за тобой, потом ты, Уен замыкающий.