Смотри на меня. Книга вторая

- Пока нет, - устало, но сосредоточенно отзывается арр Гоэрд, мой любимый преподаватель истории. - Ты уверен?...

- Да. Дверь точно должна быть где-то здесь. Подробностей, к сожалению, узнать не получилось, но можешь не сомневаться - она существует.

Осознав, что, стоя тут соляным столбом, я бессовестно подслушиваю разговор двух хороших людей, неловко переминаюсь с ноги на ногу. Что делать-то теперь? Выйти, дав им меня увидеть, и показать тем самым, что не собиралась скрываться, или лучше всё-таки подождать, пока беседа закончится?

«Можешь идти. Я с самого начала знал, что ты здесь, а Гоэрд всё равно ничего вокруг не замечает, - беззлобно усмехается у меня в голове Арин. - Успокой поскорее своего параноика. Очень уж громко он тебя ждёт».

«Спасибо!»

- Если существует, мы её найдём, - говорит меж тем арр Гоэрд. - Главное - понять принцип, по которому маги тех лет устраивали свои тайники.

Выйдя из-за стеллажей, уже без удивления обнаруживаю историка увлечённо исследующим мозаичное панно. Стоящий рядом с ним господин Исоор тоже пристально вглядывается в пёстрые камушки, ощупывает их худыми бледными пальцами.

Любопытно, зачем ему вдруг так понадобились тайны школьных подземелий? С арром Гоэрдом-то всё понятно: им движет научный интерес, но чего хочет Арин? Насколько могу судить, он не похож на тех, кто жаждет  открытий лишь ради самих открытий. Должна быть другая причина, более личная.

«Иди уже!» - хмыкает телепат, не оборачиваясь.

Глава 3

Заглянув в тренировочный зал, оказываюсь практически нос к носу с Шаррэлем, который, похоже, последние несколько минут тут и стоял, буравя дверь немигающим взглядом.

- Ирочка! - выдыхает он, одной рукой быстро затягивая меня к себе, а другой ловко запирая и зачаровывая дверь. Тихо и чуть нервно смеётся: - Я думал, ты не придёшь.

Так вот, что имел в виду Арин, называя его параноиком!

Глядя на облегчённо-ироничную улыбку инкуба, мне остаётся только покачать головой, удивляясь тому, до какой степени одержимости он успел дойти за каких-то несколько недель. Нельзя же так с собой!.. Или всё-таки можно? Он ведь совершенно не выглядит несчастным, да и мне на самом-то деле приятно. Такая сильная привязанность со стороны другого человека греет душу.

- Ты же понимаешь, что нельзя настолько зацикливаться на ком-то, да? - спрашиваю для очистки совести и без особой надежды.

Шаррэль послушно кивает, пытаясь придать лицу ответственное выражение, но в глазах у него танцуют смешинки, а руки уже обвивают мою талию.

- Ничего не могу с собой поделать, - признаётся, с наслаждением уткнувшись носом в макушку, и я слышу, что он улыбается. - Я так по тебе соскучился...

Обречённо вздохнув, обнимаю его в ответ, прижимаюсь щекой к груди.

- Мне весь день хотелось оказаться рядом с тобой, - говорю шёпотом. - За время нашей поездки я, кажется, совсем разучилась чувствовать себя ребёнком.

Вместо ответа инкуб утешающе прижимается губами к виску, едва касаясь скользит по щеке, а потом, наконец, целует за ушком. Я тяну его за рубашку, без слов прося наклониться, но вместо этого он вдруг предвкушающе улыбается и делает шаг вперёд, тесня меня к двери. Вжимает спиной в гладкое дерево - так плотно, что едва можно дышать, зато очень остро ощущается контраст прохлады и его опаляющего тепла.

По позвоночнику прокатывается жаркая волна нетерпения, но Шаррэль, пресекая любую самодеятельность, крепко обхватывает мои запястья, вдавливая их в дверь. Под его требовательным, плавящим тело взглядом, я  чувствую себя обнажённой. Сладко и топко...

Внимательно считывая по глазам все эмоции, Шаррэль улыбается. Дарить удовольствие - сама суть демонов искушения, но, слыша - чувствуя - как тяжелеет его дыхание, я каким-то образом точно знаю, что к инкубьему голоду этот взгляд, как и всё происходящее, никакого отношения не имеет. Он просто наслаждается открытостью и доверием.

- Мне хочется, чтобы ты запомнила это чувство, - выговаривает медленно и хрипло. - Прониклась им и...

«... и уже не могла по-другому», - повисает в воздухе очевидной для нас обоих недосказанностью.

Поразительная жадность! Он даже не скрывает, что хочет привязать меня к себе всеми мыслимыми и немыслимыми способами! Но я не протестую. Что плохого в том, чтобы любимый человек стал центром вселенной, её основой и смыслом? Особенно, если прочность и долговечность этой основы не вызывает сомнений. Шаррэль ведь не просто берёт, он щедро отдаёт взамен всего себя. Ему, как и мне, необходима эта связь, и я стараюсь, но оба мы знаем, что пока находимся в самом начале пути.

И в этом тоже есть своя прелесть.

Его взгляд опускается вниз, к моим губам. Шаррэль резко и шумно выдыхает, а потом жадно припадает к ним, надолго выбросив из головы все разговоры. Мы целуемся так, словно не виделись несколько лет, а не пару часов, - жарко, исступлённо, забывая дышать и растворяясь друг в друге.

А потом прислоняемся лбами и почему-то смеёмся.

Что бы он ни делал, что бы ни говорил, рядом с ним тепло и спокойно. Мне не хватало этого чувства.