Смотри в лицо ветру

Подготовка к миссии не ограничивалась оттачиванием боевого мастерства; половину дня Квилан проводил на лекциях, сидя перед экранами или слушая Чуэльфьера.

Старый профессор наставлял его в челгрианской истории, религиозной философии времен до и после частичной Сублимации челгриан-пюэнов, а также рассказывал обо всем, что было известно челгрианской расе о жизни галактики и других разумных видов.

Он узнал массу необязательных, по его мнению, подробностей о том, как работают и что делают душехранительницы, и о том, что такое рай и чистилище. Ему объяснили, в чем заключались как откровенные вымыслы, так и подлинные заблуждения старой религии и что в ней вдохновило челгриан-пюэнов и стало реальностью, а что было отвергнуто. Он не вступал в прямой контакт с Предшествующими, но теперь лучше, чем прежде, разбирался в тонкостях загробной жизни. Иногда, вспоминая, что Уороси никогда не причастится этой сотворенной благодати, он приходил к мысли, что его избрали для миссии лишь пытки ради, что это все – изощренная, жестокая шутка, бередящая в нем раны, нанесенные гибелью Уороси.

Он узнал все возможное о Войне Каст и о причастности Культуры к вызвавшим ее изменениям.

Он кое-что узнал о тех, кто действовал за кулисами войны, и прослушал некоторые сочинения Махрая Циллера, временами такие печальные, что тянуло разрыдаться, а порою такие гневные, что хотелось что-нибудь сокрушить.

У него возникли определенные подозрения и возможные сценарии дальнейшего развития событий, но вслух он их не высказывал.

Иногда ему снилась Уороси. В одном сне они словно бы только что сочетались браком здесь, на столбчатом утесе; ветер с моря сдувал шляпы с гостей; Квилан побежал за шляпкой Уороси, полетевшей к парапету и, ударившись о побеленный бетонный бортик, сорвался с утеса, так и не дотянувшись до шляпки. Падая к морю, он набрал в грудь воздуха для крика и вдруг понял, что Уороси здесь нет и быть не может, потому что она умерла, и он сам тоже умрет. Он улыбнулся волнам, взметнувшимся ему навстречу, но не ударился о воду, а проснулся с чувством, будто его только что каким-то образом одурачили, и влага на его подушке была соленой, как морская вода.

Однажды утром он шел под белыми навесами строевого плаца, полоскавшими на ветру, направляясь на первую в этот день лекцию Чуэльфьера. Впереди на плацу полковник Геджалин, Уолом и Чуэльфьер беседовали с незнакомцем в черно-белом одеянии.

Неподалеку от них стояли еще пятеро: трое справа, и двое слева, все – челгриане в одеяниях служащих. Незнакомец был старым, низкорослым и каким-то кособоким. Внезапно Квилан с изумлением сообразил, что полосатая ряса – традиционное облачение эстодьена, ходока между мирами живых и мертвых. Старец, криво улыбаясь, опирался на длинный зеркальный посох. Мех его лоснился, будто промасленный.

Квилан хотел поздороваться с полковником, но три его знакомца чуть отступили, а эстодьен сделал пару шагов вперед.

Квилан почтительно поклонился.

– Майор Квилан, – глубоким, мягким голосом произнес старец, протягивая руку Квилану, который вдруг заметил, что одеяние челгрианина справа чересчур просторно, будто под ним что-то спрятано; этот челгрианин как раз отходил вбок, куда-то за спину Квилана, но, как только исчез из поля зрения, его тень, едва заметная в рассеянном свете под белыми навесами, вдруг стремительно сдвинулась.

Квилан окончательно уверился, что на него сейчас нападут, потому что эстодьен, дряхлый и немощный, очень странно протягивал руку, словно бы стараясь держаться подальше от каких-либо насильственных действий.

Квилан сделал вид, что припадает к руке старца, но в последний миг, пригнувшись, резко обернулся, полуприсев и выбросив перед собой руки и срединную конечность в классической оборонительной стойке.

Челгрианин в широкой рясе тоже полуприсел, готовый к нападению; закатанные рукава обнажали мускулистые руки, хотя когти он выпустил лишь наполовину. На лице, опушенном белой шерстью, мелькнуло удовлетворенное, какое-то хищное выражение; увидев, что Квилан занял оборонительную позицию, белошерстый и вовсе просиял, но тут же, взглянув на эстодьена, расслабился, присел на корточки, опустил руки и голову в некоем подобии поклона.

Квилан не двигался с места, медленно поводя головой из стороны в сторону и стараясь не терять противника из виду. Других источников опасности вблизи не было.

На миг все застыли, однако ничего не происходило, лишь издалека доносился неумолчный гул волн и крики морских птиц. Эстодьен пристукнул посохом о бетонные плиты плаца. Белошерстый непринужденно выпрямился и отошел на прежнее место.

– Майор Квилан, – повторил старец, – встаньте, пожалуйста. – Он снова простер к нему руку. – Больше никаких неприятных сюрпризов, обещаю. По крайней мере, не сегодня.

Квилан принял руку эстодьена и поднялся.

Полковник Геджалин с довольным видом выступила вперед:

– Майор Квилан, познакомьтесь, это эстодьен Висквиль.

– Ваше преосвященство, – поклонился Квилан, когда эстодьен отпустил его руку.