Смотри в лицо ветру

– Могу я вам чем-то помочь, госпожа? – спросил он у незнакомки.

– Да, майор Квилан, – ответила она четко и отрывисто. – Наверное, можете.

Фронипель принес им подогретое вино с пряностями. Кабинет настоятеля, вдвое просторнее кельи Квилана, был завален бумагами, загроможден экранами и заставлен древними узелковыми плетенками – священными текстами ордена. Впрочем, свободного места хватило для того, чтобы не без удобства усадить троих.

Полковник Геджалин грела руки о бокал. Рядом с ней на столе лежала фуражка, а плащ висел на спинке кресла. В непринужденной беседе гостья рассказала о верховой поездке по древней дороге в горах и словно бы невзначай упомянула, что на войне командовала подразделением космической артиллерии.

Медленно опустившись во второе, лучшее кресло – самое лучшее предложили полковнику, – Фронипель произнес:

– Майор, полковник Геджалин приехала по моему приглашению. Она знакома с вашей биографией и историей. Полагаю, она готова вам кое-что предложить.

Хотя по виду гостьи было ясно, что ей хотелось бы уделить больше времени разъяснениям причин своего визита, она вежливо пожала плечами и подтвердила:

– Да, майор. Вы можете нам помочь.

Квилан, взглянув на улыбающегося Фронипеля, спросил у полковника:

– Кому это – вам? Армии?

– Не совсем, – ответила она, чуть поморщившись. – Армия задействована в этом проекте, но сама миссия, строго говоря, военной не является. Она ближе к заданию, которое вы с супругой выполняли на Аорме, хотя совершенно иного рода, гораздо важнее и значительно секретнее. Говоря нам, я имею в виду всех челгриан, особенно тех, чьи души ныне пребывают в чистилище.

Квилан выпрямился:

– И что мне предстоит сделать?

– Пока не могу сказать. Сначала нужно оценить вашу моральную готовность к заданию.

– Но если я даже не знаю, в чем оно…

– Майор Квилан. – Полковник пригубила горячего вина, благодарно кивнула Фронипелю и поставила бокал на стол. – Я расскажу все, на что имею право. – Она чуть напряглась. – Задание, которое собираются вам поручить, наделено исключительной важностью. Это почти все, что мне известно. Ну, на самом деле чуть больше, однако я не уполномочена об этом говорить. Миссия требует основательной предварительной подготовки. Тут я опять не имею права раскрыть вам большего. Операция санкционирована в самых высоких эшелонах власти. – Она перевела дыхание. – А причина, по которой сейчас не имеет особого значения, в чем именно заключается задание, очень проста: то, о чем вас попросят, в некотором смысле хуже некуда. – Она взглянула ему в глаза. – Это самоубийственная миссия, майор Квилан.

Он и забыл, какое острое наслаждение приносит взгляд в женские глаза, хоть это была и не Уороси; однако это наслаждение, подобно внутреннему эмоциональному воплощению некоего физического закона, создавало в нем равное и противоположное чувство печали, утраты, даже вины. Он грустно улыбнулся и ответил:

– В таком случае, полковник, я согласен. Безоговорочно.

– Квил?

– Мм? – Он обернулся; треугольный громоздкий хомомданин едва не врезался в него.

– С вами все в порядке? Вы так внезапно остановились. Вы что-то увидели?

– Ничего. Все нормально. Я просто… Нет. Нет, все хорошо. Идемте. Я проголодался.

Они двинулись дальше.

– Я только что вспомнил. Полковник сказала, что миссия самоубийственная.

– Да. То-то и оно.

– Воспоминания возвращаются, да?

– В отличие от нас. Так было задумано. На это мы оба согласились. Пока что все идет по плану.

– Значит, ты тоже об этом знал.

– Да. Из сообщения, которое записал для меня Висквиль.

– Поэтому тебя сохранили в виде резервной копии у меня в субстрате.

– Поэтому меня сохранили в виде резервной копии у тебя в субстрате.

– Ну что ж, с нетерпением жду продолжения.

Тропа вывела на вершину утеса, откуда открывался вид на город: кривой клинок белых башен и шпилей покоился в чаше лесистой долины, окаймленной меловыми утесами; от моря залив отделяла песчаная коса, о которую бились белопенные волны. Хомомданин поравнялся с Квиланом, встал рядом, массивной тушей загородив от ветра. Воздух таил намек на дождь.

На следующий день полковник, оставив в монастырском стойле и скакуна, и армейскую форму, облачилась в панталоны и жилет с кушаком Горничной, а Квилану, который должен был изображать Мастерового, выдала штаны и рабочий фартук. Оба накинули зимние плащи, серые и неприметные. Квилан попрощался только с Фронипелем.