Смотри в лицо ветру

– Его нарушают крайне, крайне редко, и ослушник подвергнется всеобщему остракизму. Некогда существовал корабль по имени «Серая зона». Он практиковал подобное, и в результате получил прозвище «Мозгодрал». Даже в каталогах он значится именно под этим прозвищем, а исходное название, избранное им самим, указано только в примечаниях. Запрет на самостоятельно выбранное имя в Культуре не практикуется и в данном случае представляет собой уникальное в своем роде оскорбление. Корабль исчез какое-то время назад, предположительно покончил с собой, осознав всю постыдность своего поведения и не вынеся презрения товарищей.

– Я всего лишь прошу заглянуть в мозг животного.

– В том-то все и дело. Это так легко, и это так мало значит. Тем не менее, воздерживаясь от подобного поступка, мы оказываем великую честь нашим биологическим предкам. Это табу символизирует наше к ним уважение. Я не могу удовлетворить вашу просьбу.

– Вы не хотите.

– Это практически одно и то же.

– Но вы на это способны.

– Разумеется.

– Тогда сделайте это.

– Зачем?

– Потому что иначе вы меня на концерте не увидите.

– Знаю. Я имел в виду, что мне вообще там искать?

– Истинную причину его визита.

– Вы действительно считаете, что его послали причинить вам вред?

– Такая вероятность существует.

– А что помешает мне пообещать, что я исполню вашу просьбу, а на самом деле ничего не сделать? Я ведь могу сказать, что заглянул в его разум и ничего не обнаружил.

– Я бы заручился вашим словом, что вы действительно исполните мою просьбу.

– Вам должно быть известно, что обещания, данные под принуждением, силы не имеют?

– Да. Между прочим, вы могли бы об этом и не упоминать.

– Я не хочу вас обманывать, Циллер. Это тоже бесчестно.

– В таком случае похоже, что на концерт я не пойду.

– Надеюсь, что пойдете. Я приложу все усилия, чтобы вас уговорить.

– Не важно. Лучше проведите еще одну викторину. Победителю достанется дирижерская палочка.

– Интересная мысль. А сейчас я сниму звуковое поле. Давайте посмотрим на дюнные гонки.

Аватар и челгрианин отвернулись друг от друга и подошли к остальным, стоявшим у парапета обзорной площадки краулера, служившего передвижным банкетным залом. Ночное небо затянули облака. В такую погоду у дюнных оползней Эфильзивейз-Реньеанта собирались толпы желающих полюбоваться биолюминесцентным сэндбордингом.

Дюны эти не были обычными барханами: они представляли собой гигантские песчаные пласты, образующие трехкилометровый переход с одной Плиты на другую там, где песок с одного берега Великой Реки сдувало по направлению вращения орбиталища в пустынные области более низкого континента.

В любое время суток по дюнам катались, скользили и съезжали на лыжах, песчаных плотах или досках, но лишь самыми темными ночами здесь можно было любоваться удивительным зрелищем. В дюнах обитали крошечные существа, подобные биолюминесцентному планктону, и в темное время суток их сияние озаряло следы в разворошенном песке, оставляемые на огромном склоне любителями сэндбординга.

В такие ночи хаотичные спуски в вольном стиле, которыми наслаждались лишь сами сэндбордисты и случайные наблюдатели, обычно старались преобразовать в упорядоченное представление, поэтому, когда темнело и на обзорных площадках передвижных баров и ресторанов собиралось достаточное число зрителей, сэндбордисты и песколыжники начинали спуск с вершины дюн в заранее установленном порядке, обрушивая песчаные каскады широкими лентами и зигзагами мерцающего света, будто волны медленного призрачного прибоя, и прокладывали по шелестящему песку искристые трассы бледно-голубых, зеленых и алых огоньков, мириады ожерелий зачарованной пыли, сверкающих в ночи линейными изображениями галактик.

Циллер некоторое время наблюдал за сэндбордистами, а потом со вздохом произнес:

– Он здесь, не так ли?

– В километре отсюда, – подтвердил аватар. – Немного выше, на другой стороне трассы. Я слежу за ситуацией. Его сопровождает еще один я. Вы в полной безопасности.

– Если вы ничего больше не можете сделать, постарайтесь, чтобы мы с ним ни при каких обстоятельствах не сближались тесней, чем сейчас.

– Понятно.

12. Угасание эха

– И никакой территориальности.

– Надо полагать, здесь столько места, что они могут себе это позволить.

– Как ты думаешь, я старомоден, если меня это тревожит?

– Нет. По-моему, это вполне естественная реакция.

– У них всего слишком много.

– За возможным исключением подозрительности.

– А вот в этом у меня уверенности нет.

– Знаю. Ну да ладно, поживем – увидим.

Квилан притворил дверь без замка, ведущую в его апартаменты, повернулся и взглянул под ноги, на мостовую галереи в тридцати метрах внизу. Люди прохаживались среди зелени, у прудов, киосков и баров, ресторанов и – гм, чего еще? Магазинов, выставок? Подобрать названия этим заведениям было сложно.