Смотритель маяка

– Не пустился во все тяжкие, и то хорошо. – Круги под её глазами стали темнее. – А ты? Как ты живёшь?

– С верой в сердце, – ответил он уклончиво. – Мам, это и впрямь ты?

– Ума не приложу, – пожала она плечами. – Я струсила. Взяла тебя с собой выслеживать отца. Думала перетащить на свою сторону, зная, как сильно ты его любишь. В итоге заварила кашу, в которой сама же и пострадала.

– Ты хотела поесть мороженого, – сказал он дрогнувшим голосом.

– Прости меня. Я бы хотела всё исправить.

Он лёг на руль. Снаружи автомобиля текла суетливая жизнь. Из-за нахождения поблизости корпуса педагогического университета вокруг сновало множество студентов. Где-то на городских улицах совершала променад Вика… которая спала рядом с ним, не подозревая, куда он попал. Или надо сказать «когда»? Господи, ну и запутанный клубок.

– Может, мы сейчас этим и заняты? – осторожно допустил он. – Исправляем наши ошибки?

– Я не сильна в парадоксах.

– Ты сказала про способ прогнать зло. Что это за способ?

– Он очень беспощадный.

– Мам?

– Повторное сотрясение мозга.

– Ну почему это не долбаные барбитураты?! – воскликнул он.

– Твой отец споткнулся со мной на руках. Я угодила головой в стену. Не вспомню уже, почему мы дурачились. В молодости для этого не нужен повод.

– После этого проход закрылся?

– В первую же ночь, как прошла головная боль.

Он дотронулся до шишки на голове. Значит, драка в школе не привела к сотрясению. Иначе он не переживал бы сейчас фантасмагорически-ностальгическую реминисценцию.

– Ты так ни разу и не зашла на станцию?

– И слава богу.

– Чёрт!

Прокажённый шагал к ним, широко переставляя необутые ноги по засыпанному песком и пылью асфальту.

– Твой отец идёт, – сказала она.

– Это для тебя он мой отец, а я вижу Прокажённого в истинном обличье. – Запертая дверь храбрости не прибавила. Он вставил ключ в замок зажигания, быстро провернул и снова толкнул рычажок открывания двери. Безуспешно. Автомобиль не хотел его выпускать.

В боковое стекло со стороны матери постучали. Она решительно опустила окно на размер спичечного коробка. Вместо Прокажённого в прорезь заглянул отец Артёма. Бесстрастное лицо не выдавало в нём стыд.

– Он близко, – произнёс отец всего два слова и ушёл, напевая битловскую «Yesterday», не заботясь о том, чтобы попадать в ноты.

Артём смотрел вслед удалявшемуся мужчине, грызя ноготь на мизинце.

– Это не мой муж. – Мама достала наружу серебряный крестик.

– Мы все не те, чем кажемся себе и другим. Меня больше волнует ответ на вопрос – кто близко?

– Я не понимаю. – Она закрыла лицо ладонями. – Я ничего не понимаю. Давай вернёмся домой.

Он повернул ключ в положение «старт». Двигатель не издал ни звука. Приборы на панели тоже не подавали признаков жизни, хотя магнитола должна была заработать, когда он вставил ключ в первый раз.

– Как ты открыла окно?

– Просто нажала на кнопку.

– Опусти его полностью.

Она нажала механизм стеклоподъёмника и удивлённо посмотрела на сына.

– Не работает.

Артём откинулся на подголовник.

– Разбить стекло нам тоже не дадут, – изрёк он.

– Позвони куда-нибудь!

Для интереса он взглянул на телефон, почти новый. Спустя год царапин на нём значительно прибавится.

– Разряжен.

– Что нам делать?

– Разгов…

С ближайшего перекрёстка, перескакивая через разделявшие полосы движения цветники, летел КАМАЗ. Оранжевая кабина блестела на солнце, скрывая водителя.

– Что это?!

– Тот самый грузовик, – сухо ответил он. Для него всё стало понятно. Их раздавит в салоне. Он вернётся к Вике, а мама – на больничную кровать.

Она начала дёргать двери, стучать по стеклу, звать на помощь. Прохожие на истерику запертой в машине женщины не реагировали.

– Это бесполезно, мам.

Грузовик быстро сокращал расстояние. Оторванный при столкновении с другими автомобилями бампер волочился по земле.

– Закрой глаза, мам, – сказал он, обнимая её. – Всё будет хорошо. Прости, что в девять лет стащил у тебя мелочь из кармана, да ещё отпирался. Память не сохранила, на что я её потратил, но сам поступок долго меня изводил.

– Я боюсь.

– Прости, что ворчал, не ценя твою заботу. Порой я вёл себя эгоистично.

– Ты прекрасный сын. Я ни о чём не жалею. Жаль, не доведётся встретить старость с твоим отцом.

– Всё наладится, мам, – шепнул он. – Вика бы тебе понравилась. Выздоравливай.

Пятнадцатитонный самосвал смял полуторатонную Ладу, словно бумажный стаканчик. Автомобиль вылетел с обочины, как кегля. Улица наполнилась визгливым скрежетом металла. Артём так и не выпустил маму из объятий.

7

Он обнаружил себя на ступеньке идущего вниз эскалатора. Монотонный лязг цепей вспарывал ватную голову, запуская в неё гремучих змей. Перед глазами стояла оранжевая кабина грузовика. Теперь она долго будет преследовать его в ночных кошмарах и вызывать холодный пот на перекрёстках.

У подножия он с трудом поднялся. Дёсны обильно кровоточили. Кровавая слюна быстро забивала рот. Давление грозило взорвать черепную коробку изнутри. Он схватился за голову, щурясь от холодного света станции.