Смуглый день (сборник)

Опьянённые соитием, стали рифмами слова,
Просветленьем, как короной, увенчалась голова.
Полумысль обернулась в бриллиантовый сюжет,
Вечер мёрзнет у порога в золотое разодет.

В небесах до дыр истёрты сгибы Млечного пути, –

Это карта небоходов! Чтоб по ней могли идти
Чудотрепетных созданий величавые суда
Сам Господь на ней отметил маяки и города.

Должен быть на карту эту нанесён и мой маршрут, –

Мимо пажитей небесных, где торжественно живут
Посреди травы забвенья, отрешившись от страстей
Шестикрылые служаки, что исполнены очей.

Опьянённые соитием, стали рифмами слова,

Сон ли, явь, земля иль небо – разберёшь теперь едва.
Ветер облаком играет, или крыльев тает след…
Вечер мёрзнет у порога в золотое разодет.

Полночный разговор

Калёная полночь, ты мой часослов!
Твои чёрные сосны, как стрелки часов.
Не спеши: позови, назови
Все мудрёные тайны свои.

Калёная полночь, невеста моя!

Твои горькие губы угрозу таят,
Но осталось всего ничего –
На приданое глянуть твоё.

Калёная полночь, родная жена!

Отчего же ты мне не осталась верна!?
Быть вовек мне уже неприкаянным, –
Нынче с Авелем, завтра с Каином…

«Сударыня, мне снится…»

Сударыня, мне снится всё одно:
Игривая Гертруда пухлой губкой
Потягивает мутное вино,
Со мною чокаясь посеребрённым кубком
С облупленной по краю окантовкой.

Держу пари, Вам стало бы неловко,

Когда б мой сон могли Вы увидать…
Нет ни Гертруды, ни вина. Идёмте спать.

Калипсо

Не забудет тебя Одиссей,
Да ты его, нимфа, тоже.
Но уже безупречный борей
Остудил, осушил ваше ложе.

Как вам сладко спалось, как нежны

Были ночи с тобой, но законом
Ни его, ни твоей нет вины,
Что мужья возвращаются к жёнам.

Гомер

Он в слове угадал предел
границ, – как будто передел
маршрутов перелётных птиц,
явлений, дуновенья ветра,
и, наконец, божественную волю:
веками нить гекзаметра слепою,
но верною рукою геометра
чертить по человеческому полю.

Прометей

(Beati, auorum tecta sunt peccata[1])