Смуглый день (сборник)

Мама, мама! Не знай, что я был на войне
И чему у неё я успел научиться.
Вы простите, родные, что забыл о цене, –
Помнил только, как яблоня в окна стучится…

Был огонь, и осколки, и пуля незримо

Жарким словом над ухом моим пронеслась, –
Будто яблоня веткой хлестнула, да мимо…
Мне домой довелось. Божья власть.

Мама, мама! Не знай, отчего же ночами

Я кричу будто зверь на калёной стреле.
Всё уходит. Разгладятся старые шрамы.
Я спокойный и смирный. Как пуля в стволе.

Разговор с погибшим другом

Мы смотрим в глаза друг другу,
А вспомним – болит голова,
Как по девятому кругу
Ходили не раз и не два.

Ты Данте любил, да я тоже

Припомнил его теперь.
Ты вылез бы вон из кожи,
Я душу бы продал, поверь,

Знай я тогда, что охочей

Нам жить и детей растить.
А разве для жизней прочих
Нам стоит болеть и жить?

Давай говорить о единственных,

О том, как они хороши!
Ничто не бывает таинственней
Любимой женской души.

Давай потолкуем о женщинах,

Поспорим давай о любви.
Какой-то ведь было завещано
Идти с тобой по пути!
Но ты вдруг свернул негаданно:
Как будто в раю напряг
И срочно им стал ты надобен,
И там без тебя – никак!

Мы смотрим в глаза друг другу,

А вспомним – болит голова,
Как по девятому кругу
Ходили не раз и не два.

Мы вспомним, как нас наградили

За бой тот последний в ауле:
Мне орденом грудь просверлили,
Тебе автоматною пулей.

Спорщики

Снова шли охраненьем
По серпантину – к рассвету –
Всем дембельским отделеньем,
И баста войне на этом!

В хвосте замыкать – хуже нету –

Пыли сожрёшь до отвала.
Но дембель – за тем рассветом,
Колонна идёт к перевалу.

Война уж давно привычка:

Глаза цепко чешут горы,
И вспыхивают как спички
И жарче пороха споры.

Солдатский сюжет извечен

Нешуточной перебранки:
Кто больше вина и женщин
Употребит на гражданке.

И где красивей девчонки –

В Тирасполе или Пскове…
А в придорожной зелёнке
Дух заряжал подствольник.

Вдоль серпантина – к рассвету –

Дембельским отделеньем
Как строчки короткой анкеты
Легли все в бою последнем.

Их спор примирил посмертно

Пропитанный кровью и пылью
Дырявый лоскут брезента,
Которым тела накрыли.

Казённая весна