Смута. Ее герои, участники, жертвы

Окровавленный труп бывшего царя поволокли к Вознесенскому монастырю на опознание Марфе. Та, конечно, с ужасом тут же отреклась от мнимого сына. Тогда его останки вместе с телом Басманова выставили на всеобщее обозрение на Красной площади. Лжедмитрий, в маске, с дудкой и волынкой, лежал на помосте, Басманов — у его ног. Три дня толпа зевак могла лицезреть это отвратительное зрелище.

Тем временем метавшаяся в страхе Марина обнаружила, что подвал — ненадежное убежище. Она вновь устремилась наверх, где ее слуги еще пытались отбиваться от заговорщиков. Но вскоре все они были убиты. Поскольку Марину никто не узнал, она быстро юркнула под пышную юбку своей престарелой гофмейстерины и таким образом спаслась. Вскоре во дворец прибыли главные бояре и начали наводить порядок. Они вовсе не желали, чтобы царское имущество было разграблено. Простолюдинов уговорили умерить свой пыл и гнев, поскольку самозванец был уже убит и, значит, главная цель восстания достигнута. Посторонних выгнали из дворца, а Марину и ее родственников поместили в охраняемых покоях. Через день они узнали, что новым царем стал главный заговорщик — князь Василий Иванович Шуйский. Он заверил пленников, что не позволит толпе расправиться с ними.

Некоторое время бывшей царице было позволено жить в царском дворце. Однако все ее имущество было конфисковано. Отдали лишь пустые сундуки и шкатулки да несколько простых платьев. Драгоценности, жемчуга, посуду и подарки вернули в царскую казну. Отобрали все ценности и у Юрия Мнишека. Более того, с его потребовали еще 55 000 для уплаты расходов на свадьбу.

Таким образом, Марина лишилась не только того, что ей подарил самозванец, но и своего собственного имущества. Из государыни, владевшей целой страной, она превратилась в узницу враждебно настроенных к ней чужих людей. Все это должно было надломить ее юную душу и заставить мечтать только об одном — поскорее вернуться в родной дом в Самборе и навсегда забыть о московских событиях. Должно было, но не заставило. Напротив, все случившееся еще больше разожгло в Марине дух авантюризма и желание вернуть утраченное любой ценой. Поэтому домой, на родину, гордая полячка не стремилась.

Тем временем большая часть поляков была выслана в Речь Посполиту. Остались лишь те, кого бояре сочли виновными в организации самозванческой авантюры. Главным обвиняемым стал Юрий Мнишек. Для ответа его вызвали на заседание Боярской думы. Ему следовало рассказать, как появился в Польше самозванец и почему все признали в нем царевича Дмитрия. В свое оправдание Юрий сказал, что познакомился с лжецаревичем, когда тот ехал к королю в Краков в составе свиты князя Вишневецкого. Истинность Дмитрия подтвердили два человека: один из слуг, который видел его еще ребенком в Москве, и некий Петровский, служивший в Угличе. На самом деле находившийся в московском плену поляк не имел возможности видеть малютку Дмитрия, который, по обычаю, до пяти лет оберегался от посторонних глаз. Петровский же, как выяснили бояре, в Угличе никогда не служил, а был в услужении у одного из тульских дворян. На это Юрий Мнишек ответил, что истинность царевича подтверждали многие русские люди, ставшие под его знамена. Потом в России сразу несколько городов присягнули царевичу, тем самым отметая последние сомнения в законности его прав на престол.

Боярам пришлоеь замолчать, поскольку они сами когда-то целовали самозванцу крест и клялись верно служить, но все же по итогам заседания они возложили вину за организацию самозванческой авантюры на Юрия Мнишека и польского короля. Вместе с ними в число обвиняемых попала и Марина. Из дворца ее перевели на старый боярский двор Бориса Годунова. Некоторое время вместе с ней находился и отец. Новый царь и бояре никак не могли решить, что делать с польскими пленниками, бывшей царицей и ее родственниками. Отпускать в Речь Посполиту было опасно, поскольку там они могли найти поддержку у короля и предъявить свои права на престол — ведь Марина была венчана на царство по православному обряду и получила присягу всего двора. Вскоре оказалось, что и в Москве их содержать небезопасно. Среди простонародья упорно распространялись слухи о новом чудесном спасении «царя Дмитрия». Грамоты от его имени постоянно появлялись на рынках и в людных местах. Более того, в конце лета стало известно, что некоторые северские города отказались присягнуть Василию Шуйскому и собирают войско для борьбы с ним в пользу живущего в Самборе «Дмитрия».

Ссылка

Постепенно самых знатных поляков стали отправлять в отдаленные города: князя Вишневецкого — в Кострому, Тарло — в Тверь, Стадницкого — в Ростов. Наконец дошла очередь до Марины с отцом. Было решено, что в Ярославле они будут недосягаемы для нового самозванца. В конце августа им было приказано собираться. Юрий Мнишек просил царя Василия не торопить их из-за плохого самочувствия, но тот предпочел забыть об этом.