Смута. Ее герои, участники, жертвы

Официально за Марфой был отправлен великий мечник, молодой и знатный князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, родственник опальных в то время князей. Это должно было убедить всех, что «Дмитрий» не боится никаких новых разоблачений, поскольку является «истинным сыном Ивана Грозного». Но до того к ней ездил родственник Нагих С. Шапкин, чтобы окончательно обо всем договориться. Марфа поселилась в кремлевском Вознесенском монастыре, где для нее были построены отдельные роскошные покои. Все оказывали ей царские почести, а мнимый сын навещал каждый день. Делалось это не только для видимости, но и для получения ценного совета от достаточно опытной в различных интригах бывшей жены Ивана Грозного. Ведь она была одной из немногих, посвященных в секрет лжецаря.

Еще одним важным событием стало венчание Лжедмитрия на царство 21 июля. По мнению современников, оно прошло без особой пышности. Поскольку текст Чина венчания не сохранился, то можно лишь гадать об именах главных участников церемонии. Скорее всего, в качестве образца был взят Чин венчания на царство Федора Ивановича. Царские регалии: шапку, бармы, скипетр и державу — держали, видимо, мнимые родственники, Нагие. Церемонию проводил патриарх Игнатий. При выходе из соборов золотыми монетами обсыпал Ф. И. Мстиславский как самый знатный боярин. По случаю венчания были произведены различные награждения, пожалования и объявлены милости. В частности, жители северских городов были освобождены от уплаты налогов. Служилым людям удвоили жалованье, духовенству подтвердили старые льготные грамоты, а некоторые монастыри получили новые земли.

По совету Марфы Лжедмитрий стремился всячески демонстрировать свою приверженность православию. Он отправил во Львов 300 рублей (в виде шкурок соболей) для сооружения православного храма. В царской грамоте по этому поводу писалось, что это было сделано для непоколебимости нашей истинной правой веры греческого закона. При его покровительстве продолжилось печатание православных духовных книг. В послесловии к ним отмечалось, что делалось это «повелением поборника благочестия и ревнителя божественных велений благоверного и христолюбивого, исконного государя всея великой России, крестоносного царя и великого князя Дмитрия Ивановича».

Сразу после венчания самозванец распустил польское войско, щедро его наградив. Но многие бывшие соратники не захотели возвращаться на родину. Поселившись в Москве, они стали пьянствовать, дебоширить и ссориться с местными жителями. Это заставило лжецаря принимать меры по выдворению их из страны. В Польше это вызвало у некоторых его бывших сторонников возмущение. Однако часть иностранцев из числа образованных людей осталась при дворе. Так, секретарями стали братья Бучинские. Они были нужны для переписки с Польшей, где жила невеста, Марина Мнишек.

Для завоевания симпатий всего населения Лжедмитрий издал ряд указов, касающихся крестьян и холопов. Он запретил кабалить сразу несколько родственников, например отца и сына. Каждый должен был сам расплачиваться за свои долги. Запрещалось возвращать беглых крестьян к тому помещику, который довел их до бедности и нищеты. При отсутствии кабальных записей в московских писцовых книгах крестьяне считались свободными. Закабаление в голодные годы также не признавалось законным. Остякам, жаловавшимся на притеснения сборщиков ясака, лжецарь разрешил самим привозить меха на Верхотурье.

Современники отмечали, что Лжедмитрий весьма быстро решал самые сложные вопросы. Он очень любил бывать на заседаниях Боярского совета и участвовать в спорах думных людей. При этом он со смехом говорил: «Сколько часов вы рассуждаете, и все без толку! Так я вам скажу: дело вот в чем!» После этого он очень быстро находил нужное решение. При этом он ласково журил бояр и дьяков за невежество и приводил всевозможные примеры из всемирной истории и личной жизни. Несомненно, он был большой любитель поговорить и при этом был достаточно умен и образован. Чтобы показать простым людям свою милостивость и справедливость, он объявил, что по средам и субботам будет лично принимать челобитные и по возможности тут же давать на них ответ. Этим он сыскал большую популярность у простонародья. Боярам он говорил, что знает только два средства держать подданных в повиновении: быть мучителем или расточать милости. Для себя он выбрал второе.