Смута в России. XVII век

Ополчение, кроме военной задачи — блокирования польско-литовского гарнизона в Москве и принуждения его к сдаче — занялось созданием земского правительства. Еще в момент организации ополчения на его нужды были направлены те доходы, которые собирались в городах, примкнувших к общему совету. На эти деньги закупались свинец и порох, выплачивалось жалованье служилым людям, готовился корм. Все эти траты со времени прихода ополчения под Москву стала еще более насущными. Поэтому «бояре Московского государства» (в противовес боярам из Москвы) призывали привозить собранную казну в ополчение, а не отдавать ее сидевшим в столице полякам и литовцам. К призыву помочь общему делу присоединилась и братия Троице-Сергиева монастыря, «освятив» своими грамотами действия воевод земского ополчения. Трудно найти в публицистике Смутно» времени более сильные слова, чем те, которые были сказаны в грамотах архимандрита Дионисия и келаря Авраамия Палицына, рассылавшихся из Троице-Сергиева монастыря «в Казань и во все Понизовые городы, и в Великий Новгород и Поморье; на Вологду и в Пермь Великую». В этих отдаленных частях государства, уже давно в Смуту привыкли жить по собственному разумению, не особенно слушая сменявших друг друга воевод (в начале 1611 года в Казани сбросили с башни бывшего любимца Ивана Грозного окольничего Богдана Бельского, а в Новгороде Великом убили воеводу Ивана Михайловича Салтыкова). Троицк» грамоты должны были заставить их оказать помощь земскому движению и они достигли своей цели. «Где святыя Божии церкви и Божии образы? — риторически восклицали архимандрит Дионисий, келарь старец Авраамий и «соборные старцы», — где иноки многодетными сединами цветущия и инокини добродетелми украшены, не все ли до конца разорено и оборугано злым поруганием? Где народ общий християнский, не все ли лютыми и горкими смертьми скончашася? Где множество безчисленное во градех и в селех работные чади християнства, не все ли без милости пострадаша и в плен розведены? Не пощадиша бо престарившихся возрастом, не усрамишася седин старец многодетных и сосавших млеко младенец, незлобивая душа, вси испиша чашу ярости праведного гнева Божия». Вслед за этими проникновенными словами следовал призыв к объединению, «чтоб служивые люди безо всякого мешкания поспешили к Москве, в сход, ко всем бояром и воеводам и всему множество народу всего православного християнства». Троицкие власти умоляли не пропустить время и как можно быстрее помочь «ратными людми и казною», для того «чтоб ныне собранное множество народу хрестьянского войска здеся на Москве, скудости ради, не розошлося»[598].