Смута в России. XVII век

Все эти распоряжения не могли достигнуть цели, потому что в созданный в ополчении Поместный приказ, хотя и должны были «для поместных дел» посадить «дворянина из больших дворян», без архивов и справки об окладах и земле во владении служилых людей, ему ничего нельзя было поделать. Понимали это и те, кто в ополчении добивался выдачи поместий, но соблазн легкого обогащения, видимо, был сильнее. С другой стороны, иногда трудно было винить пришедших в ополчение служилых людей, чьи земли действительно были разорены и «от Литовской стороны», и «от Крымские стороны». По разным причинам они потеряли связь со своими поместьями и вотчинами, не получая никаких доходов и «захват» поместья во время службы в ополчении становился залогом их выживания. В первую очередь это касалось служилых людей из «порубежных городов» — Смоленска, Белой, Дорогобужа, Вязьмы и Можайска, пострадавших «отлитовского разоренья». Им в Поместном приказе Первого ополчения обязаны были «поместья давати наперед», да и вообще сначала испомещать «бедных» и «разоренных» (ст. 10, 16). Конечно, это не вина, а беда Первого ополчения, что годы Смуты отучили русских людей от следования таким прекраснодушным порывам.

Приговор ополчения еще раз высветил его основную проблему: соединение двух противоположных по своему статусу и действиям сил под Москвою — дворян и казаков. Земский собор нашел-таки решение проблемы, которое впоследствии будет использовано правительством царя Михаила Романова. В Приговоре последовали старому и действенному принципу (даже не зная его древнеримских истоков), за теми атаманами и казаками, которые «служат старо» признавалось право верстания поместными и денежными окладами, то есть переход их на службу «с городы». Учитывая, что не все атаманы и казаки, получив право влиться в состав уездного дворянства, захотят воспользоваться им, в Приговоре предлагали выдавать им «хлебный корм с Дворца» и денежное жалованье из Приказа Большого прихода и четвертей «во всех полкех равно». Таким способом пытались решить главную проблему казачьих приставств. Включив в Приговор статью об их отмене, воевода Прокофий Ляпунов, и без этого выказывавший «жесточь» к казакам, подписал себе смертный приговор. Вот его строки: «а с приставства из городов и из дворцовых сел и из черных волостей атаманов и казаков свесть и насильства ни которого по городом и в волостях и на дороге грабежев и убивства чинити не велети» (ст. 17). Ослушника, полагалось «наказанье и смертная казнь», для чего воссоздавались Разбойный и Земский приказы опять-таки по всем хорошо известным образцам бывших царствований: «по тому ж, как преж сего на Москве было» (ст. 18).

Ополчение снова возвращалось к проблеме, ставшей особенно важной для русских людей со времени крестоцеловальной записи царе Василия Шуйского, обещавшего никого не казнить без вины. «Бояр»«которых «изобрели всею землею по сему всее земли приговору» обязывали «строить землю и всяким земским и ратным делом промышлять, следуя важному принципу, который сегодня назвали бы презумпцией невиновности. Право приговаривать к смертной казни принадлежала не боярскому правительству, а «всей земле»: «а смертною казнью беэ земского и всей земли приговору бояром не по вине не казнити и по городом не ссылати, и семьями и заговором никому никого не побивати, и недружбы никоторыя никому не мстити». Виновных в убийстве самих ожидала казнь: «А кто кого убьет без земского приговору, и того самого казнити смертью» (ст. 19).

В последних статьях Приговора определялся порядок исполнений «земских и ратных дел», устанавливалась иерархия «бояр» и полковых воевод, принимались меры для сбора денежных доходов и казны только в финансовых приказах, а не самими воеводами. Ополчение учреждало земскую печать, которую нужно было прикладывать к грамотам «о всяких делах»[603]. Для легитимности грамот «о больших, о земских делах» требовались еще боярские рукоприкладства («у грамот быт руке боярской»). Приговором была проведена своеобразная «централизация» управления. Для ведения ратных дел создавался один «большой Розряд», где и должна была вестись вся документация о службе» «послугах» ратных людей, об их ранении и гибели на земской служба В противном случае, в полковых разрядных шатрах создавалась возможность для злоупотреблений, о чем не преминули напомнить в Приговоре: «а послуги всяким ратным людем писати про себя вправду, как душа Богу и всей земле дана, а не лгати». С этой же целью наведения порядка запретили ведать поместные дела непосредственно «в полкех» сосредоточив их «в одном Поместном приказе». Запрет о выдаче таких отдельных поместных и вотчинных грамот принимался для того, «чтоб в поместных делах смуты не было» (ст. 20–22).