Смута в России. XVII век

Смоленская победа короля Сигизмунда III не могла не повлиять на польско-литовские войска, участвовавшие в русских событиях. Гетман Ян Сапега уговорился о совместных действиях с Госевским, обещавшим «после многих споров» выдать заслуженные деньги «вещами». Сапежинцы дали недвусмысленный ответ послам Ляпунова: держаться присяги королевичу Владиславу. Предложения, переданные из стана гетмана Сапеги через Федора Плещеева, звучали издевательски. Как писал в своем дневнике Иосиф Будило, русским предлагалось, чтобы они «разъехались по домам, дали продовольствие войску и сейчас же обдумали, как бы уплатить ему деньги за четверть». Сапежинское войско встало лагерем у Донского монастыря и вступило в бои с отрядами ополчения. «Новый летописец» писал о боях с гетманом «противу Лужников». Большое сражение случилось также в Тонной слободе во время наступления сапежинцев на острожек у Тверских ворот: «быша с ними бою чрез весь день, и на обе стороны людей много побита». Повоевав под Москвою, гетман Ян Сапега ушел в хорошо известные ему «Переславские места» 4 (14) июля 1611 года. По дороге сапежинскими отрядами была взята Александрова Слобода и осажден Переславль-Залесский. Посланные упредить поход гетмана Сапеги ратные люди Ополчения во главе с князем Петром Владимировичем Бахтеяровым-Ростовским и Андреем Просовецким ни в чем не преуспели и едва сами убереглись от разгрома. В Александровой слободе, покинутой Просовецким, последние защитники города были осаждены в башне и заложили вход в нее, но вынуждены были сдаться спустя несколько дней[606]. Создавалось впечатление своеобразного «реванша» гетмана Сапеги, за чувствительное поражение, нанесенное из Слободы князем Михаилом Скопиным-Шуйским. Но за полтора года значение Александровой слободы в русской истории сильно изменилось. Как бы ни была неприятна угроза, исходившая от войска Сапеги, главным образом, все должно было решиться под Москвою, где ополченцы смогли достигнуть значительных успехов. К концу июня 1611 года были полностью отвоеваны все башни Белого города. Бояре, сидевшие в Москве с польско-литовским гарнизоном, оказались в тяжелой осаде, так что впервые стали испытывать «ив своих и в конских кормех недостаток и голод великой», в противоположность тому, что к «вором» (то есть в полки подмосковного ополчения) «живность везут отовсюду и во всем у них достаток великой»[607].