Смутное время

Для своих экспериментов я выбрал один из могильников. Королева доросла до него и перекрыла доступ к воротам с помощью двух мембран, больше похожих на куриные задницы. Мерзко, противно, но зато функцию шлюза они выполняют на ура. После этого я вскрыл ворота и получил доступ внутрь. Королева обволокла своими тканями все внутренние поверхности и гнала по своим кровеносным сосудам теплую кровь, нагретую реактором. Это позволяло поддерживать температуру внутри могильника. В совокупности с биолюминесцентным свечением и остаточной атмосферой создавало идеальные условия для моей работы. В соседнем могильнике, устроенном по тому же принципу, как на конвейере, десятками рождались муравьи рабочие. Для какой-то сложной работы они не годились, но вот таскать, чистить, разбирать завалы или их создавать они вполне способны.

Еще внутри обнаружился сюрприз. В других вскрытых мною могильниках я не обратил внимания на облюбовавшую бетонный пол живую органику. По внешнему виду она напоминала что-то среднее между грибами и мхом. Даже не знаю, чем она тут питается, но проведенные опыты показали, что при растворении ее в желудочной кислоте она оказывается более питательной, чем тот раствор, который находится в кюветах. Теперь несколько тараканов пытались культивировать этот грибомох, но пока не очень удачно.

От королевы пришло подтверждение, что контроль над особью нормальный. Что она и продемонстрировала, заставив сто семьдесят третьего пройтись по мнимому квадрату.

— Отлично. Давай проверим его боевые качества.

Мой Волк поднял руку и указал на импровизированный манекен для отработки ударов.

— Пусть попробует пробить броню.

Сто семьдесят третий развернулся в нужном направлении и как бы припал к земле, готовясь к рывку. Он еще несколько секунд постоял, примеряясь к цели, а затем резко дернулся, мгновенно преодолев десяток метров и перед самым манекеном его верхние конечности молниеносно выпрямились. Удар!!!

По могильнику разошелся глухой звук удара и треск сломанных пик. Подошел к манекену, роль которого играл погибший вражеский робот, и попытался рассмотреть место удара. Но сто семьдесят третий нависал над своим поверженным врагом и заслонял обзор. Повторяя мои движения, Волк отпихнул сто семьдесят третьего рукой. Конечно, я не рассчитывал, что моему творению удастся пробить броню робота, но приличную вмятину он оставил, что свидетельствовало о достаточно сильном и упругом ударе. Это говорило о том, что попади сто семьдесят третий в сочленения суставов, он с легкостью оторвал бы конечность роботу. Удовлетворившись увиденным, я подошел к стоящему рядом эксперименту и принялся рассматривать его ударные конечности. У наконечников пик отсутствовало сантиметров двадцать, а из обрубков сочилась жидкость.

Я перепробовал множество вариантов: выращивал только хитиновые пики, пробовал создать костяные пластины на поверхности туловища, наподобие черепахи. Но лучшим вариантом оказалось сочетание внешнего хитинового покрытия с внутренним скелетом. Пики так же имели внутри костную ткать, что и дало такой эффект при ударе. И, похоже, на этом нужно остановиться, добавив еще некоторые штрихи.

Подчиняясь моим командам, сто семьдесят третий проследовал к кучке, где упокоились его собратья, после чего я запустил в его теле массовый апоптоз клеток. Особь рухнула и задергалась на полу, но вскоре затихла, а к нему уже подбегала новая смена муравьев. Жалко ли мне сто семьдесят третьего и ему подобных — пожалуй, нет. Они появляются на свет только лишь с одной целью — убивать моих врагов и врагов человечества. И своей смертью сто семьдесят третий облегчит эту миссию своим собратьям.

— Что ж, пора начинать массовое производство, — пробормотал я себе под нос и, обернувшись, крикнул: — Добрыня, Лука, где вас носит?

* * *

Солнечная система. Окрестности Сатурна. Орбитальная шахтерская станция Рея

В обзорном иллюминаторе каждые сорок секунд проносилась безжизненная поверхность Реи. Расстояние настолько близкое, что даже виден приемный терминал и места выработки льда на поверхности спутника. Как раз сейчас станция пролетала над освещенной частью спутника, и на фоне черноты космоса он светился ярко-белым, отраженным от ледяной поверхности. При таком контрасте хорошо просматривались продолговатые расщелины, тени, отбрасываемые кромками кратеров и вершин небольших гор.