Смутные годы

Его же определили во дворец стольником. И он стал являться туда в цветном платье [72]на приёмы послов, государевы праздники и выезды на молебны. Он многое понял, когда освоился при дворце. Но не скоро открылась ему правда о погроме улусов его отца, устранившего из орды ветвь Урусовых. К тому времени в Москве на царстве уже сидел Годунов. Изменилась и судьба самого Урака. Чтобы крепче повязать его, своего первого стольника, Годунов женил его на княгине Анне, дочери Григория Васильевича Годунова, своего троюродного брата и дворецкого. Та к тому времени была уже вдовой князя Александра Шуйского, умершего при странных обстоятельствах… Княгиня Анна была молода, белотела, свежа лицом, и Урак подчинился воле царя. К тому же вдова имела богатый обширный двор в Кремле, на Спасской улице, рядом с Чудовым монастырем, отгороженный от него только одной стеной. Напротив двора, как выйдешь из ворот, тут же подле двора Фёдора Мстиславского, возвышались маковки церкви Николы Гостунского, куда ежедневно бегала его богомольная жена. Там она встречалась, чтобы посудачить и рассеять скуку, со своей бывшей золовкой, Ульяной, женой князя Ивана Михайловича Воротынского, урождённой княгиней Шуйской…

Урак тряхнул головой, отгоняя мысли об уже давно забытой жене. Вспомнил он и свои наивные надежды на московский двор. Там он всегда был чужаком. По иронии судьбы вот этот-то двор отнял у него право драться в своей орде за наследование ханством. И когда на Московское государство надвинулась смута, он почувствовал, что пришло его время. Неожиданная смерть Годунова развязала ему руки: сняла клятву, которую он давал служить ему. Приход на Москву Димитрия, его убийство, резня поляков, затем воцарение Шуйского – всё это мелькнуло перед ним в одно мгновение, никак не затронуло, не изменило его судьбу. С особенным удовольствием, теша самолюбие, посчитался он как-то с Михалкой Скопиным, когда тот заместничал было с ним из-за застолья. Он, Урак, числился в дворцовом списке как наследный царевич больших ногаев, поэтому выиграл у Михалки счётное дело: Василий Шуйский развёл их[73]… Но всё это оказалось одной лишь видимостью, обманом: не было у него ни силы, ни власти, ни положения, ни богатства.

Когда Василий Шуйский осадил в Туле Болотникова, Урак привёл по его указу туда арзамасских татар и там встретился с Зорбеком. И там же, под Тулой, они и решили уйти в Крым – просить у хана милости.

Эта мысль зрела у Урака давно. И наконец представился случай выполнить задуманное. Шуйский послал его карательным походом на отложившиеся городки. Он выжег и разграбил Крапивну, окрестные с ней сёла и ушёл с двумя сотнями татар в Азов. Вскоре там появился и Зорбек, он тоже сбежал от Шуйского. В Азове они простояли месяц.

– Ну, Урак, ты как хочешь, а я в Осторохань, к отцу. Там надёжнее. Пойдём вместе? Поможем ему сбросить Тинехматовых собак… Иштерек лижет зад московскому!

– Нет, Зорбек, дальше пойдёшь один. Я в Крым, к хану.

– Пятки лизать крымскому?

– Я никому не лизал! – гордо вскинул голову Урак и гневно посмотрел на брата. – И Селамет-Гирею не буду! И турскому!

– Хм! – ехидно хмыкнул Зорбек.

– Поди прочь! – вспылил Урак, увидев его ухмылку. – Изрублю, пёс!

– Ладно, мы ещё встретимся, расскажешь, как примет Крым!.. А кланяться – придётся! Нет силы у больших ногаев! Все топчут их! Малые и те сильнее! Дед не справился с ними! А ты?!

– Шакал!.. – взбесился Урак, понимая, что Зорбек прав и ему уже ничего не остаётся, как только таскаться по дворам: то ли пристать опять к московскому, то ли к крымскому, а может, податься в Польшу или ещё к кому-нибудь, в те же Кизылбаши – служить шаху Аббасу. Его везде примут. Воины всем нужны. И везде он будет поднимать других на войлочном ковре, но никогда и нигде не поднимут его.

В тот день Зорбек ушёл со своим отрядом из Азова в Астрахань. А Урак, поколебавшись, двинулся с ногайцами в Крым. Но до него он не дошёл. По дороге он попал в белгородские улусы Кантемира. Мурза женил его на своей юной дочери, и Урак застрял у него на целый год.

На Русь он вернулся с Джанибек-Гиреем. Калга опустошил приокские волости и поспешил с богатой добычей обратно в Крым. Урак же встретился с Ураз-Мухаммедом и остался у него зимовать в Тушинском лагере. Тот назвал его побратимом, представил «царику». И вот, когда «царик» сбежал из Тушино в Калугу, они вместе отправились под Смоленск, к королю, с посольством Стадницкого. Урак увязался за Ураз-Мухаммедом, даже не задумываясь, что из этого выйдет…

И вот сейчас он возвращался из-под Коломны с обозом саней, нагруженных шубами, кафтанами и сукном. Везли они зерно и фураж для коней, гнали скот, пахоликов и купцов для обмена на деньги.

У стен Калуги его отряд остановился.

– Тутай, это в стан! – показал Урусов на обоз. – Не трогать до моего прихода. Кадырбек, полон к государю – отдарим за пахоликов! – скривил он в усмешке рот, из-под чёрных усов блеснули зубы…

Натура взрывчатая, непостоянная бродила в нём.

Обоз с добычей повернул к татарской слободе. Урусов же с Кадырбеком погнали пленных в город.