Смутные годы

Оставив казакам своего коня, он взбежал по лестнице на второй ярус, едва касаясь рукой гладких перил, чувствуя приятный холодок полированного влажного дерева. Он быстро вошёл в дверь, уже предусмотрительно раскрытую перед ним истопником Мокейкой, его глазами и ушами здесь, при царице. Пройдя по узкому и тёмному коридорчику, он вошёл в переднюю комнату.

Казановская встретила его радушно, как могла, хотя всё ещё переживала за свою «детку», угодившую снова в любовницы к другому, с неведомым прошлым человеку. Она проводила его в горницу к Марине, где та была со своими придворными дамами.

Заруцкий, почтительно наклонив голову, поздоровался с Мариной.

– Государыня, у меня важные вести для тебя! – заговорил он, когда она справилась, с чем он пожаловал. – Обсудить бы надо…

Он замолчал, выжидая, когда будут удалены из комнаты дамы.

Казановская попросила дам выйти. Когда те вышли из палаты, то и она сама, кивнув головой Марине, тоже вышла за дверь, тихонько прикрыв её за собой.

– От Сапеги пришёл гонец с письмом, – начал он, глядя на неё, стараясь уловить на её лице хоть какое-нибудь смущение. – С тайным! Хм!.. И знаешь, что он предлагает? – спросил он её, полагая, что сейчас об этом можно рассказать.

Не дожидаясь ответа, он стал говорить дальше:

– Свои услуги, услуги своего войска! И знаешь почему? Хм!.. Король надул его! Наобещал его войску бог знает что, но никаких окладов так и не дал! Так что пан Сапега вернулся ни с чем из-под Смоленска!

– Не верь ему, – тихо сказала она, не отводя глаз в сторону. – Он своё задумал… Ещё в Дмитрове говорил, что хотел бы добывать вместе царство…

Она иронически усмехнулась. Сейчас она полностью полагалась на него, на Заруцкого, доверяла ему. К тому же у неё просто не было сил противиться ему, его ужасно красивым глазам, хотя они взирали на неё не с почтением, как на царицу, а снисходительно. В другое время, если бы перед ней был кто-то иной, она бы возмутилась от этого.

– И что же он теперь-то пишет? – спросила она его, наклоняясь в его сторону и легонько касаясь его руки, чтобы почувствовать его силу, истому во всём теле от прикосновения к нему…

– Не только мне. И Трубецкому тоже. Мы-де должны действовать заодно с ним!.. Защищать-де православную веру и святые церкви!

Он снова ухмыльнулся.

– И как вы решили? – поинтересовалась она.

– Отправили к нему своих, на переговоры, в Перемышль… Бурба водил их туда. Твой человек!

– А король знает об этих переговорах? – спросила она его и, чуть прищурив глаза, мило улыбнулась ему.

Он посмотрел на неё настороженно… И она почувствовала это…

– Нет! – резко ответил он. – И ему не надо знать!.. Надеюсь, ты представляешь последствия?

– Да, да! – поспешно согласилась она, поняв, что он догадывается о её тайной переписке с королём.

Чтобы уйти от дальнейшего обсуждения серьёзных дел, не испортить настроение, он шутливо перевёл разговор на другую тему.

– Государыня, твой боярин с дороги, устал! Покормить бы его надо!..

Марина смутилась, покраснели её всегда бледные щёки. Она уже знала, что будет после этого…

Она хлопнула в ладоши. И в комнату тут же вошла Казановская.

– Пани Барбара, – обратилась она к ней. – Наш гость с дороги. И не пристало расспрашивать путника, не угостив его. Да и я сама окажу ему честь, разделив с ним трапезу.

Казановская вышла. Тотчас же появились комнатные девки, накрыли стол и удалились. Вслед за ними удалилась и Казановская.

У Марины он пробыл недолго. Утром он уехал от неё. Его торопили дела под Москвой.

Глава 21 В гостях у Валуева

Как-то в середине мая Валуев приехал на двор, где Тухачевский жил вместе со всеми смоленскими. Он спешился, оставил коня холопу, зашёл к ним в избу, поздоровался.

Немного посидев на лавке, он перекинулся парой слов с Тухачевским и вдруг предложил ему:

– Яков, поедем ко мне!

– В гости, что ли? – растерялся Яков, не поняв, что он хочет.

– Да, – ответил Валуев. – Собирайся, поехали!

Яков собрался быстро. И они отправились верхом через весь город в сторону Чертольских ворот Белого города.

По дороге они разговорились о королевиче Владиславе и о том, что будет делать Гонсевский сейчас, когда Сапега со своей армией уже под Можайском, вот-вот будет под Москвой.

– Да ничего! – воскликнул Валуев. – Мы их вот так, вот так! – стал выкручивать он узду у своего жеребца, вымешивая на нём свою злость всякий раз, когда речь заходила о Владиславе, о той грамоте, что он подписал под Царёвым Займищем…

Пока они добирались до его двора, Валуев успел дважды взвинтиться на свои же рассуждения о странностях военных действий того же Сапеги. Он был, как всегда, горяч. Его маленькое скуластое лицо то покрывалось красными пятнами, то бледнело, когда он немного успокаивался.

И Яков, опасаясь, что с ним случится удар, облегчённо вздохнул, когда они наконец-то добрались до места, куда ехали.