Смутные времена Лепрозория (СИ)

— Сидит маленький волчок… — нараспев начала она.

Феликс оскалился.

— …Ясинэ сожрет бочок, — хохотнул Кайл. — Не трогай его. Он человеческий, но совсем не ручной.

— А ты не боишься его? — Ясинэ вскинула голову.

— С чего бы? Это же просто мальчишка в моей клетке под моим замком. Моя подопытная птичка, — усмехнулся Кайл и вернул фонарь на стену.

Все тот же Кайл. Что и тот, которого она убила собственными руками. С теми же интонациями, тем же взглядом.

— О нет, Кайл, тебе стоит его бояться…

Верховный Магистр отмахнулся и направился к своей лаборатории.

Ясинэ сунула руку под оби и извлекла оттуда свое старое кольцо с высеченными символами. Подкинула его на ладони, надела на палец. Руку объяло лиловое пламя.

Феликс прищурился, глядя Ясинэ в глаза сквозь огонь.

Шисаи сняла кольцо и снова подкинула его, то загорелось само по себе и потухло.

Феликс усмехнулся.

Ясинэ протянула на раскрытой ладони кольцо через решетку.

Волчонок дернул губой, оголяя клыки. Ясинэ подкинула кольцо еще раз и подала ближе — насколько позволили стальные прутья и рукав кимоно.

— Что ты там делаешь? — раздалось за спиной.

Феликс мгновенно забрал кольцо и сжал его в кулаке.

— Погладить хотела, — Ясинэ убрала руку и подмигнула волчонку.

— И как? Пальцы по локоть не откусил?

— Вроде целы, — Ясинэ встала и направилась к двери. — Пока, Феликс, — у самой двери коротко кивнула и вышла.

— Пока, Ясинэ, — прошептал волчонок, надевая кольцо на тонкий палец, и руку тут же объяло пламя, не причиняя ему никакого вреда.

Ясинэ улыбнулась и закрыла дверь.

— Хотела бы я с ним еще встретиться, — протянула она. — Когда он будет постарше. Ох и задаст он тебе, наверное, жару.

— Всего лишь крылатый волчонок, безобидная тварь, — скривился Кайл. — Может и встретишь его…

— В этой жизни уже вряд ли, — усмехнулась Ясинэ. — А с тобой бы так и в следующей не встречаться.

— Вот и не приходила бы тогда, — огрызнулся Кайл.

Ясинэ расхохоталась и потянула дым из остывшего кисэру, но в нем уже нечего было курить.

— Я хотела понять, не жалею ли я, что все так вышло между нами, вот и пришла прощаться.

— И как, не жалеешь? — Кайл посмотрел исподлобья.

— Нет, — широко улыбнулась Ясинэ. — Не жалею, что было. Не жалею, что закончилось. А ты?

Кайл отвернулся, снова открыл свои записи, будто желая проигнорировать вопрос. Ясинэ закрыла дневник и оперлась на него всем весом.

— Да, — вздохнул Кайл. — Жалею.

— О чем?

— О том ребенке, что ты носила под сердцем.

Ясинэ удивленно вскинула брови.

— Мы ведь оба с тобой белые тигры, он был бы чистокровным, наверняка шисаи, — Кайл поджал губы. — Да и мы оба не самые обычные, согласись?

— Поясни?

— Я — гений, мой ум превосходит многие другие, — махнул рукой Кайл, показывая на себя. — А ты, как я могу судить, одна из лучших убийц империи и одаренная шисаи.

Ясинэ хмыкнула.

— Наш ребенок, вобрав в себя эти качества, должен быть совершенством! — засиял он. — Хотя нет..

— Так да или нет?

— Такие качества обычно передаются через поколение, — потупился Кайл. — Значит, наши внуки были бы особенными, — он насупился и почесал подбородок.

Ясинэ рассмеялась и похлопала Кайла по плечу.

— Что ж, дорогой, ты безнадежно потерял самих совершенств — своих внуков!

Кайл скосил глаза и нервно выдохнул.

— Ну-ну, уже поздно жалеть об упущенных совершенствах селекции, — Ясинэ слабо коснулась щеки Кайла губами и направилась к двери. — Спасибо, что был в моей жизни — ты многому меня научил.

— И тебе — спасибо, — пробурчал Кайл в ответ.

#16. Когда-нибудь мы станем звездной пылью

Раун открыл дверь, впуская Верховного шисаи и его жену в комнату императрицы, и вошел следом. Химари подошла к окну и распахнула его настежь, впуская прохладный свежий воздух внутрь. Колыхнулись тяжелые полы балдахина над кроватью и легкая вуаль, прячущая в себе императрицу. Она спала, урывками дыша. Седые волосы были собраны в косу, и только несколько выбившихся прядей прилипали к мокрому от пота лбу.

На столе стояли песочные часы, хранившие два сердца. В золотой оправе, но с грязными от пальцев стеклами — так, что даже блеск кристаллов был неразличим. Эти часы постоянно брали в руки.

Лион и Алиса.

Хайме вылил содержимое привезенных бутыльков, и по комнате разлились запахи лекарственных трав. Химари подошла к императрице, заслоняя собой солнечный свет, и коснулась ее плеча:

— Подъем, моя императрица, время перевязок.

Люцифера, просыпаясь, кивнула. Вздрогнули тяжелые крылья, она приподнялась на локтях и болезненно поморщилась. Раун и Хайме принялись помогать ей подняться и сесть. Придвинули ее на угол, положили ее дрожащие руки на деревянный столбик кровати, поправили крылья, складывая их вместе.

Химари размотала длинные бинты и опустила в миску с выдержкой из молока тасманского дьявола и настоя трав. Тора говорила, что это должно сработать, и пока что это действительно работало.