Смутные времена Лепрозория (СИ)

Но он все равно продолжал хранить в своем чреве Самсавеила. Императрица и Верховный шисаи сменялись на этом дежурстве в ожидании третьего.

Тайгон по обыкновению читал, расположившись у ног статуи возле купола, темницы Самсавеила.

Сам купол сиял так ярко, что даже лампа была не нужна.

Лиловый свет переливался по осьминожьим чернилам и немного дрожал на разукрашенном обрезе книги.

Каждая страница была исписана мелким неровным почерком с огромной кучей записей на полях — все тем же почерком. Таким неровным и сжатым, будто автор думал быстрее, чем выводил линии. Книгу писали очень много лет, постоянно дополняя. Подшивались новые листы, вкладывались небольшие бумажки с чужим почерком.

Фолиант содержал многолетние записи обо всех растениях из сада Ясинэ. Тщательные инструкции по выращиванию, яды, которые можно было из них приготовить, комбинации ядов, противоядия, лекарства и даже немного совсем простеньких ритуалов, чтобы усилить цветы смерти.

Многие из описанных растений было с вложенным вместо закладки конвертом с семенами. Около трети — с высохшими листами, стеблями и цветами, и почти все — с рисунками, иногда сделанными на полях.

Но в книге не было ничего, что могло помочь мертвецу.

Видимо, Ясинэ это никогда не интересовало.

Впрочем, тело Райги уже было почти как живое. Обугленные кости восстановились, покрылись связками, мышцами, кожей. Сошли ожоги и затянулись все раны, кроме татуировок. Восстановились глаза, и он мог открыть их у любой момент.

Но когда Райга придет в себя, ему нужно будет время восстановиться. И только сад смерти мог бы в этом помочь.

Самсавеил открыл глаза и огляделся.

Поднял руки к глазам и посмотрел на них. Иссеченные оружием Верховного шисаи, они все еще не затянулись.

Обернулся. Изрезанные крылья с поломанными перьями были немного розовыми от крови.

Раны давно перестали кровоточить, но затянуть их не хватало сил.

Самсавеил коснулся пальцами длинного пореза на щеке и надавил — рана местами была даже сквозная, и тонкая пленка, затянувшаяся изнутри, тут же лопнула.

И можно было восстановить тело. Одним лишь взмахом крыла, но…

Самсавеил сделал взмах рукой, повелевая.

И перед ним медленно материализовался черный бархатный мешок. Он собирался в пространстве постепенно, и купол трещал, сдерживая его. Но все же мешок возник целиком.

Всемогущий раскрыл мешок, и лиловые кристаллы брызнули светом.

Верховный шисаи обернулся на сияние.

Самсавеил повелел — и кристаллы один за другим стали складываться в статую Евы. Он наклонился к ней и дождался, пока ее руки обнимут его шею. Как тогда, как в последний раз.

Купол заискрил лиловыми молниями и затрещал на тысячи голосов кумо. Их стрекот слился в общий гул, становясь все громче и громче.

И статуя Евы рассыпалась в пыль.

Купол снова стал таким же, как и был.

Самсавеил только горько усмехнулся и принялся руками перекладывать лиловый прах в мешок.

— Что ей нужно? — вздохнул Всезнающий, опуская руки в лиловую пыль. — Я не понимаю.

Тайгон перевернул страницу и, почувствовав на себе взгляд божества, поднял голову. Тот определенно говорил с ним.

— Странно, что Всезнающий может задаваться вопросами, не находите? — пожал он плечами.

— Она может прятать от меня свои мысли, — Самсавеил поднял в кулаке горсть лиловой пыли и расставил пальцы, чтобы она ссыпалась обратно.

Верховный шисаи хмыкнул и захлопнул тяжелую книгу.

— Она женщина, а значит, ей нужно то же, что и женщинам… — и, подумав, добавил. — В общем-то, что и всем.

— И чего же? — Самсавеил непонимающе уставился на мешок.

— Ну не знаю. Внимания? Быть услышанной? — Тайгон пожал плечами.

— Но я всегда ее слышу. И внимательно наблюдаю за ней тоже всегда.

— Это называется «преследование», Самсавеил, — вздохнул Тайгон.

— А что тогда ей надо?! — хмыкнул Всезнающий и непонимающе уставился на собеседника.

— Внимания к своим словам и просьбам. Она ведь не немая русалка. Что-то же говорила, о чем-то просила, — Тайгон покрутил рукой, предлагая продолжить его мысли.

Самсавеил задумчиво посмотрел на то, что осталось от Евы. За несколько минут в его голове прокрутилось все то время, что они провели вместе во всех ее жизнях и все ее слова.

— Да, просила, — наконец отозвался он. — Просила любить этот мир и вас.

— Уже неплохо… — кивнул Тайгон.

— И если я буду любить мир вас, она полюбит меня?

Он с такой надеждой посмотрел в глаза Тайгону, что тот смог ответить только с большим запозданием, очень осторожно выверяя слова:

— Как я понимаю, она и так любит всех, без единого исключения. И всех одинаково.

— О нет, некоторых она прокляла, не пожелав их больше видеть, — усмехнулся он. — А одного она любит больше других. И это не я.

— Я знаю. Мне рассказывали об Адаме. Но ведь он мертв.

— Ошибаешься… — прищурился Самсавеил.

— Странно, вы ведь убили его. Что может помешать убить снова?

— Да вот, — Всемогущий недвусмысленно обвел взглядом купол своей тюрьмы.

— Ну да, действительно.

— Но я не хочу убивать его снова. Я сделаю лучше, и у нее не останется выбора.

Тайгон в ответ рассмеялся: