Смытые волной

– Тоже надо, как без этого? Райкомовские они что, не мужики? Ёсифовна, та может, вас просто опередили?

Закатив на лоб хитрющие глазки, раскатисто рассмеялся.

– Чего ты ржешь, как конь ретивый? Узнаю, кто подшутил, не пощажу. Но это был его голос, чтоб я так жила, я не могла перепутать. – Я внезапно повеселела, а вдруг Димка прав с «конкуренткой». – Поехали обратно на Кагаты.

Машина, словно тоже переживая за меня, никак не хотела заводиться. А может, обиделась, что я от досады крепко хлопнула дверью. Димка ее погладил:

– Тетя Оля не нарочно, она не хотела, нечаянно так получилось. Ну, давай, старушка милая, заводись, ехать надо, дома в гараже отдохнешь, я тебя помою, всю смажу, обласкаю.

Он разговаривал с ней, как с живым человеком. Я не могла оторвать от него взгляда: и внешность неказистая, и худючий, волосы взъерошены, а какой нежный даже с этой ржавой железякой, которую давно бы пора сдать в утиль, только где взять другую. Можно позавидовать его девушке, вот кому повезет так повезет. Я смотрела на его мускулистую руку: какие у него длинные и сильные пальцы, как у пианиста или ребят-волейболистов из нашей институтской команды. Хоть бы кто из мужчин ко мне так относился. Никто. Почему? Потому что я не умею корчить из себя беззащитное создание или из-за этого проклятого прозвища, которое приклеилось ко мне. Мегера. Будь оно трижды неладное. Как там в «Старшей сестре» говорила героиня Дорониной: доброе слово и кошке приятно, но я не кошка, я – человек. Хм, Мегера.

Димка покопался в карбюраторе, затем тщательно зачистил все свечи, и старая «Волга», прочихавшись, наконец завелась.

– Ольга Иосифовна, вы перенервничали, поехали в аэропорт, в наш ресторан, пообедаем, сбросим напряжение. Не только им все от жизни получать, мы тоже люди.

– А что, Дима, я согласна. Поехали.

Мы вкусно поели, только ничего не пили, Димке нельзя, за рулем, а мне не хотелось. Когда я вернулась в свой кабинет, телефон разрывался как бешеный. Я сняла трубку, голос был все тот же, райкомовский:

– Товарищ Приходченко, что-то я заждался вас, вы где были, никак не мог до вас дозвониться.

– Хорошо ждете. Мы с нашим водителем приехали почти сразу после нашего разговора, но ваша секретарша или помощница, не знаю, кто она, выставила меня за дверь: никого в райкоме нет, никто вас не приглашал. – Я так шарахнула трубку на рычаг, что аппарат слетел со стола. Через несколько минут сигнал от дежурной по базе:

– Ольга Иосифовна, у нас телефон разрывается, вас просят подойти.

Что только не лепетала, заикаясь, райкомовская секретарша. Что никогда меня прежде не видела и представляла совершенно другой. И голос у меня по телефону взрослый, а я такая молодая. Тысячу раз просила прощения и клялась, что меня по-прежнему очень ждут. Да пропади все пропадом, никуда я не поеду, ни в какой райком, с кем-нибудь в город махну, в кино наконец схожу. Я подошла к зеркалу, распустила волосы, подкрасилась и отчалила.

В понедельник, как всегда, была плановая встреча с представителями исполкома, который «очень нам помогает», и, естественно, с райкомовским начальством. Я всем раздала сводку и уселась напротив, поправив длинный халат на коленках. Успела заметить, как пялится на меня второй секретарь. Это что: если Магомет не идет к горе, то гора идет к Магомету? Приперся сам, хотя вполне мог прислать обычного инструктора, не такой уж важный сегодня вопрос. Под конец совещания второй, как говорят в неформальной обстановке, уже совсем нормальным голосом, без пафосности стал интересоваться нашими бытовыми проблемами и внезапно предложил собрать для меня денег. Так и ляпнул:

– Нам надо скинуться, кто сколько сможет, на более длинную юбочку для нашей любимой Ольги Иосифовны. Не в халате же, что еле прикрывает красивые коленки, ей в райком приходить.

Я обалдела. Ну, дает, отомстил, да так ехидно, и весь светится от счастья, что меня уел. Все заржали. Я машинально сдвинула полы халата, под которым и была моя супер-пупер мини-юбочка из лайковой кожи.

– А что вы тогда таращитесь на меня? Не нравится – не смотрите! – Сама себе поразилась, что так, не задумываясь, быстро обрезала его. Все, врага приобрела на всю оставшуюся жизнь, с этой мыслью вылетела из кабинета директора.

Ох, Ольга, бойкая ты на язык, не держишь за зубами, все слетает с него. Смотри, отрежут. Может, не надо было так, промолчала бы, пусть несет свою партийную ерунду. Как мужчины ненавидят строптивых и независимых женщин! А если ты, не дай бог, еще лучше их соображаешь и не скрываешь этого, тогда тебе вообще крышка. Нужно отдать должное нашему новому директору, он как раз не обижался. Что не знает – дотошно спрашивал и в тетрадку все тщательно записывал. В общем, старался вникнуть, а не гулял по верхам. С ним мне легче стало работать; пусть и оставалась только рабочей лошадью, но это очень меня устраивало. И девчонок новых, юных, симпатичных, после техникума набрали в товароведы, какая-никакая, а помощь. Одно смутило: через год все как одна по зову сердца в партию запросились.