Снайперский удар

Барченко тем временем по связи вышел на Цунами и, направив ЛПР на видимый участок перед мостом между островами, диктовал координаты. На той стороне эфира Дима Ермаков приступил к расчетам для постановки заградительного огня, который не планировался конкретно по этому месту, а потому требовал исчислений.

Борзов, с рассеиванием дымзавесы, принялся отстреливать живую силу, которая осторожно стала приближаться к мостам. Внизу мимо шестиэтажки пролетел «Тигр», и вскоре он уже уткнулся в завал, за которым стоял БТР-82. Водители и Стешин стали арканить плиту тросами.

– Вижу танки, – сказал Паша, рассмотрев на дороге, за протокой, два «Т-62М», сильно сбавивших скорость и развернувших вправо башни.

– Вижу, командир, – отозвался Бушуев. – Сейчас сожжем.

В этот момент танки открыли огонь. Стреляли они очень точно: первыми двумя попаданиями они буквально снесли верхний этаж здания, только что покинутого группой Бушуева.

Первой же пущенной ракетой был поражен танк, идущий вторым: из открытых верхних люков полыхнуло пламя горящей боеукладки. Первый не видел, что произошло с собратом, характер действий не изменил, и три последующих выстрела произвел по прежней цели. Второй «Фагот» ударил его в корпус, и танк остановился. Из башенных люков выскочили два танкиста и побежали обратно к мосту. Борзов с Бурманом там и организовали им теплую встречу с прекрасными гуриями.

– Барс, танки уничтожены, расход – две ракеты, – доложил Бушуев.

– Молодцы, – ответил Паша. – Держитесь там, сейчас, похоже, еще пойдут. Сколько ракет осталось?

– Здесь на позиции одна, еще четыре в «Тигре» было.

– Сейчас он закончит и вернется.

– Ждем, – согласился Бушуев.

– Танки – все, – резюмировал Чинар. – Сейчас будем гасить пехоту.

– Мы готовы, – Цунами появился вовремя.

– Дай пристрелочный, – попросил Игорь. – Подручным орудием…

– Лови, – предложил Дима.

Где-то далеко в пустыне, на огневой позиции гаубичной батареи, одно орудие выбросило снаряд по заданной траектории. ОФС упал метрах в ста от расчетной точки. Барченко доложил результат. На батарее внесли поправку и дали еще один выстрел. Второй упал на дорогу между двумя мостами – примерно туда, куда и требовалось. Пристрелка закончилась.

– Обожди пока, – попросил Чинар. – Сейчас они там накопятся…

– Жду, – согласился Цунами. – Пусть копятся. Взрыватели ставлю на осколочный.

– У нас Агапов погиб, – сообщил Барченко. – Командный пункт накрыло чем-то серьезным, или фугас был заложен – все здание разнесло.

– Уже прошло сообщение, – ответил артиллерист. – Печально все это.

– В общем, мужики, нам здесь сейчас будет несладко, – сказал Чинар. – Прошу нас не оставлять без внимания.

– Ты только на себя огонь не вызывай, – предостерег Цунами. – Не хочу своими руками друга убивать.

– А ты и знать не будешь, куда стреляешь, – с циничной усмешкой сказал Барченко. – В блохастых или в меня.

– Вернешься, – сказал Ермаков, – я тебе за такие слова морду набью. А за генерала и пацанов они сейчас у меня там все ответят…

– Вернусь – набьешь! – согласился Чинар и, увидев появление на рубеже заградительного огня нескольких боевиков, скомандовал: – А теперь двадцать снарядов, залпами – огонь!

– Ну, принимай! – крикнул в эфир начарт.

В течение минуты пространство между двумя мостами превратилось в зону сплошного поражения: в облаках серо-желтой пыли и черного дыма мелькали вспышки разрывов, уничтожающие всех, кто оказался в это время за двумя подбитыми БМП и несколькими хилыми постройками.

– Хорошо зашло, – резюмировал Паша, наблюдая накрытие в бинокль.

На Барченко вышел Сомов и виноватым тоном, нехарактерным для него, спросил:

– Чинар, ты же понимаешь, что мы не можем оставить игиловцам останки наших товарищей…

– Товарищ генерал, я все понимаю, – бодро ответил Барченко.

– Тебе надо продержаться до подхода резервов. Мы их уже формируем.

– Будем держаться столько, сколько надо, – ответил подполковник.

Паша, услышавший разговор, побагровел: он уже думал об этом, но сейчас его мысли материализовались в полученный приказ – стоять насмерть, охраняя погибших.

Чинар посмотрел на Пашу:

– Вот и все, товарищ капитан Шабалин. Стоим до подхода резервов. Или, говоря по-русски, стоим навсегда. Ибо резервов, которые смогли бы сюда дойти, в группировке, похоже, нет.

На четвертом этаже был большой стол, на котором расстелили отпечатанную на плоттере карту, на которой были нанесены задачи отряда и положение противника. Гранатами прижали края. Ни о каких взаимодействующих силах карта не говорила, так как положение своих войск наносить на карту запрещалось.