Снег

– Ты здесь? – шепчу я.

– Ты хочешь умереть в старости, в своей постели, в луже собственной мочи? – проговаривают мои губы.

И тут же на меня обращает внимание сидящая рядом женщина.

Я не поворачиваюсь к ней, чтобы избежать всяких недоразумений.

– Ты хочешь дожить до глубоких лет и такой кучи болезней, что сама будешь молиться, чтобы тебя наконец призвали на тот свет? – вновь произносит Алиса.

Хотя едва ли мне теперь удастся избежать недоразумений. Соседка всё еще недоуменно смотрит на меня.

Я сжимаю крепко губы.

Но этого не хватает и на несколько секунд – голос Алисы прорывается вновь:

– Даже когда известные люди умирают старыми, к тому моменту остается уже мало тех, кто помнит их великими, их похороны и обсуждения скупы, несмотря на их заслуги и прежнее благоговение.

Соседка встает с места и от греха подальше пересаживается на другое сиденье.

– Я хочу умереть, пока я молода, а не сморщенной старушкой, – громко говорит Алиса.

И теперь уже несколько пассажиров оборачиваются поглядеть, что там происходит.

– Я поняла бы твое нежелание умирать, – продолжает она, – если бы другие не умирали или умирали не все. Но это ждет каждого. Глупо уклоняться от этого.

– Девушка, вы что такое говорите? – вдруг не выдерживает пересевшая от меня женщина. – Вы пьяны, что ли? Нажрутся и ездят потом в общественном транспорте.

– Щас выйду, не гунди, – нагло бросает Алиса и встает, выходит в проход.

– Нет! – вскрикиваю я. И пытаюсь остановиться.

Нельзя дать ей управлять моим телом. Нельзя отдавать его ей. Я должна быть сильнее.

Но Алиса рывком проходит мимо рядов – вперед.

– Нет! – снова завываю я.

Цепляюсь руками за сиденья. И падаю на какую-то тетку.

Та взвизгивает и толкает меня, пытаясь сбросить с себя, словно напавшую на нее дворнягу.

Я снова возвращаюсь в проход. Стою. Нет, я иду – Алиса идет.

– Не отпускайте меня, – отчаянно воплю я, глядя на пассажиров, хоть и понимаю, насколько по-идиотски всё это выглядит. Просто надеюсь, что из-за моего полоумного поведения, они схватят меня и не дадут натворить глупостей.

Но все отшатываются от меня, как от чумной.

Алиса добирается до водителя и яростно кричит на него:

– Остановите!

Тот ошарашенно смотрит на меня, не зная, как реагировать.

– Здесь нельзя останавливаться, – молотит он, – здесь движение интенсивное…

– Оставите планету, я сойду! – неистово рычит Алиса.

И впивается моей пятерней в его плечо. Бойко тормошит.

– Сейчас! – орет она.

Водитель несколько раз мотает головой, поглядывая в зеркала, затем включает аварийку и останавливает автобус.

– Сумасбродка, – бурчит он себе под нос.

Открываются двери.

Алиса, удерживаемая моей ослабевающей хваткой за поручень, рвется на выход. А я бросаю на пассажиров умоляющий взгляд – последний взгляд. И в следующее мгновение оказываюсь прямо на проезжей части.

Передо мной с оглушительным гулом сигнала проносится машина. Чуть не сбивает меня.

Но видимо, это дает Алисе подсказку. Потому что она оглядывает окружающий нас поток спешащих автомобилей и устремляется ему навстречу.

Сигналить начинает множество водителей, считающих мою прогулку по дороге недостойным поведением. И этот безумный вой превращается в сводящую с ума симфонию. Грозящую стать для меня реквиемом.

Алиса мчит сквозь падающие снежинки прямо на свет фар.

Мы сейчас столкнемся с машиной.

Нужно остановиться. Но мои ноги уже слишком разогнались. Я не успею затормозить.

Тогда нужно иначе. Нужно…

Я ускоряюсь еще сильнее. Дергаю туловищем. И перед самым бампером отскакиваю влево.

И бьюсь об бок другой машины.

Снова пронзительный рев клаксонов.

Я падаю на асфальт.

Душераздирающие скрипы колес.

Какие-то машины резко останавливаются.

От удара у меня болят голова, плечо и колено.

Алиса не даст мне отсиживаться. Надо идти.

Я поднимаюсь и неровно плетусь вперед. Мимо машин. Непонятно куда.

Я пытаюсь ступать сильнее, проверяя, владею ли я телом. Поворачиваю направо. Да, мне это удается. Иду к тротуару. Поднимаю руки, выпрашивая у машин возможности пройти.

Мое тело снова мое.

– Без меня ты ничто, – ворчит Алиса. – Ты просто топталась на месте и за 25 лет вытоптала под собой яму. В школе вокруг тебя были одни сволочи, теперь, на работе, – другие сволочи, за семь лет ничего не изменилось, ты просто ходишь по кругу. А сейчас я подготовила лучший момент для того, чтобы личинка превратилась в бабочку.

Я продолжаю идти, не вступая с ней в спор. Потому что мне тяжело и я берегу силы, пока не окажусь в безопасности. Вот только где такое место?

Безопасным для меня будет не место на карте, а время – час, когда закончится снег. Который всё падает и падает.

Но тем не менее я как на автопилоте иду в сторону дома.

– Раньше я просила тебя признать свою вину во всем своих проблемах, – талдычит Алиса. – Это нужно было для того, чтобы ты выбралась из своего болота на поверхность. А теперь я говорю тебе, ты свободна. Мы избавились от всех червоточин. От всего, что ныло, болело, давило. Отпусти и мир, и себя и выйди на новый уровень.