Снег и Сера

Следующей отозвалась Кольгрима. За свои услуги по наведению порчи, она потребовала пять сотен золотых после победы и любые три гриммуара по своему выбору из дворцовой библиотеки. Если с золотом торг начинался с тысячи и Кольгрима уступила, то в книгах осталась принципиальна.

— Я знаю, что на западе от гор есть полноводная река, что идёт дальше к морю и у чинис есть там торговый флот, который они используют для доставки товаров в Закатные королевства. Я хочу корабль для продолжения путешествия и двести пятьдесят золотых, — потребовала Олетта.

— Это будет у тебя, моя дорогая, — ответила Асатесса.

— Вас всё устраивает, господин звездочёт? — спросила хозяйка у сказочника.

— Да, моя повелительница, — отозвался тот. — Хотелось бы узнать только про жалование.

— Двадцать золотых каждую полную луну, — твёрдо произнесла Повелительница.

— Благодарен, моя повелительница, — ответил Дайонизос.

— Странно, что ни алхимик, ни чернокнижница не попросили у меня кровь дракона, — улыбнулась Асатесса.

— А она у вас есть? — спросила Кольгрима.

— Нет, — призналась та.

В коридоре послышались шаги большого количества людей, но в какофонии звуков выделялись одни особо гулкие и тяжёлые: в зал ввели Ополеба. Тот был огромен, Олетта как раз подумала, что Асатесса права, настоящий телок. «Пудов десять веса,» — подумал Абдигааш. Но язык не поворачивался назвать вошедшего толстым. Всё тело чинис бугрилось узлами мышц. Высотой он был около четырёх локтей. Его голова с огромной квадратной челюстью и короткими черными волосами соединялась с телом бычьей шеей на которой из-под железного ошейника виднелись вздувшиеся вены. Руки заключённого сковывали цепи, которые крепились к ошейнику. Сзади к ошейнику прикрепилась цепь, за которую его вел капитан гвардии Повелительницы. Ополеб посмотрел на Асатессу из-под опущенного лба, как нашкодивший ребёнок.

— Это Ополеб, — объявила хозяйка. — Хороший парень, только глупый.

— А почему он в цепях? — спросил Ганс.

— Его отец предал меня и убежал к мятежникам, — поведала Асатесса. — Я послала к его сыну, чтоб разузнать, почему так поступил отец. Но у них случилась ссора с гвардейцем, и он его убил.

— Не убивал я его, — буркнул Ополеб.

— Вот как? — подняла брови Повелительница. — А что же ты сделал?

— Я его по щеке легонько шлёпнул, чтоб про батю не говорил плохого, — пробасил тот.

— И свернул ему шею, — закончила Асатесса.

— А что у него шея такая куриная? — опустил глаза Ополеб. — А ещё себя воином зовет.

— Вы собираетесь чтобы он работал с Роксаной? — придвинулся к столу Ганс. — А если он… Ну не знаю… Ударит её…

— Я думаю, он этого не сделает, — ответила Повелительница, глядя на заключенного. — Он же понимает, что ему даётся второй и последний шанс?

— Знаю, — ответил Ополеб. — Я буду осторожен.

— А мне он нравится, — с ноткой безразличия произнесла Роксана. — Как раз для моего дела.

— Ты уверена? — взглянул на неё Барон.

— А что? Мне нужны мышцы. Голова мне без надобности, — пожала плечами алхимик и обратилась к заключенному: — Телок, ты меня слушаться будешь?

— Меня зовут Ополеб, — пробасил он в ответ. — И да. Если так скажет Повелительница, то буду.

— Конечно, скажу, — ответила Асатесса. — Теперь слова этой молодой госпожи, это всё равно, что моя воля. Выполняй её в точности и, возможно, тебе будет даровано место отца при дворе.

— Да, Повелительница, — отозвался Ополеб.

Асатесса дала знак, чтобы заключенного увели с глаз долой.

— Итак, — сказала она, когда двери за гвардейцами закрылись. — Я хочу послушать ещё историй.

Глава 19. Военный совет

Солнце едва появилось из-за горизонта, когда Георж уже надевал халат, поверх него будет наброшен жилет с острыми подплечиями, на который в военное время одевался доспех. Всю ночь ему не спалось.

Вероломство Савата заставляло его кровь кипеть, и в те редкие минуты, когда оскорблённому князю удавалось заснуть, он ярко видел во всплывающих в голове образах то, как штурмует имение ненавистного обидчика. Тем снам не было ни начала ни конца: каждый раз, как Георж одерживал верх — перед ним вставала ещё более высокая и могучая стена, по которой ему приходилось без устали карабкаться. Умирая во сне, он просыпался, чтобы, заснув спустя некоторое время, начать всё сначала. Лишь под утро, преодолев никак не меньше нескольких сотен стен, он смог выломать двери и ворваться в здание на самой верхней из террас. Противно хихикая, Сават убежал, прежде, чем его смогли схватить.

Георж пытался настигнут того, но он петлял по многочисленным комнатам, похожим одна на другую. Постепенно индивидуальность обстановки стиралась, окна заменялись на факелы. И вот уже преследователь бежал за слабой тенью преследуемого по бесконечным земляным лабиринтам катакомб. Он не видел врага, но слышал его омерзительное хихиканье, которое эхом доносилось из каждого хода этой проклятой земли, во чреве которой бродил князь.

Слуга, что помогал Георжу одеваться, слишком резко потянул завязки подмышкой жилета и хозяин поморщился.

— Прошу извинить меня, господин, — запричитал мужчина.