Снег на кедрах

– Нет, – ответила Этта. – У меня всего одна спальня.

– Значит, в квартиру с одной спальней. Рядом с магазином одежды, – повторил Элвин Хукс. – В квартиру с одной спальней… Позвольте поинтересоваться, сколько стоила тогда аренда в месяц?

– Двадцать пять долларов, – ответила Этта.

– Квартира за двадцать пять долларов в месяц, – повторил Элвин Хукс. – Вы и сейчас живете там? Постоянно?

– Да.

– За ту же плату?

– Нет, – ответила Этта. – За тридцать… тридцать пять долларов. С 1944-го цены поднялись.

– С 1944-го… – повторил Элвин Хукс. – То есть с того года, когда вы переехали? Того самого года, когда вы переслали семье Миямото их долю и переехали в Эмити-Харбор?

– Да, – ответила Этта.

– Миссис Хайнэ, – обратился к ней Элвин Хукс, остановившись, – а после того случалось вам иметь дело с семьей Миямото? После того, как выслали им деньги?

– Да, случалось, – ответила Этта.

– Когда же? – спросил Элвин Хукс.

Этта закусила губу, вспоминая.

– В июле 1945-го, – наконец ответила она. – Вот этот появился у меня на пороге.

И показала на Миямото Кабуо.

– Подсудимый?

– Да.

– Он появился у вас на пороге в 1945-м? На пороге квартиры в Эмити-Харбор?

– Да, именно.

– Он предварительно звонил вам? Вы его ждали?

– Нет. Взял и появился. Просто так.

– Просто так? И даже не предупредил? То есть появился прямо из ниоткуда?

– Да, так, – ответила Этта. – Прямо из ниоткуда.

– Миссис Хайнэ, – обратился к ней обвинитель, – как подсудимый объяснил вам цель своего визита?

– Сказал, что хочет поговорить насчет земли. Насчет моей земли, которую я продала Уле Юргенсену.

– А что именно он сказал, миссис Хайнэ? Вы можете вспомнить? Это важно.

Этта сложила руки на коленях и глянула на Миямото Кабуо. По взгляду того – а уж ее-то он не проведет – она видела, что он все помнит…

Японец стоял у нее на пороге, опрятно одетый, и, сцепив руки, смотрел не моргая. Стояла июльская жара, и в квартире было настоящее пекло; на пороге же ощущалась прохлада. Они смотрели друг на друга в упор; Этта, скрестив руки на груди, спросила у японца, что ему надо.

– Миссис Хайнэ, – заговорил он, – вы помните меня?

– Еще бы не помнить, – ответила Этта.

Она не видела его три года, с той самой поры, как в 1942-м вывезли всех этих японцев, но сразу узнала. Это он дал Карлу удочку, это его она видела из окна кухни с деревянным мечом в полях. Он был старшим ребенком в семье Дзэнъити – она помнила его в лицо, но имя вспомнить не могла, – это с ним пропадал ее сын.

– Я приехал три дня назад, – сказал он. – А Карла, наверное, еще нет дома?

– Карл умер, – ответила Этта. – Карл-младший сражается. С японцами. – И пристально посмотрела на молодого человека, стоявшего на пороге. – Еще немного, и им крышка, – прибавила она.

– Да, еще немного, – отозвался Кабуо. Он расцепил руки и завел их за спину. – Мне очень жаль, что мистера Хайнэ больше нет. Я узнал об этом в Италии. Мать написала мне.

– Ну да, я же и сообщила ей об этом. Еще когда переслала вашу долю, – бросила ему в ответ Этта. – Написала, что муж умер и я вынуждена продать землю.

– Да, – подтвердил Кабуо. – Но, миссис Хайнэ, у моего отца была договоренность с мистером Хайнэ. Разве…

– Мистер Хайнэ скончался, – перебила его Этта. – Мне пришлось принимать решение самой. Не могла же я обрабатывать землю одна! Я продала ее Уле Юргенсену, и все дела. Вот с ним и говори. Я к этому не имею никакого отношения.

– Я уже был у мистера Юргенсена. Как приехал в среду, так сразу же и отправился на участок. Посмотреть, что да как. Мистер Юргенсен был в поле, работал на тракторе. И я говорил с ним.

– Вот и прекрасно, – ответила Этта. – Говорил, так говорил.

– Да, говорил, – подтвердил Кабуо. – И он направил меня к вам.

Этта плотнее скрестила руки на груди:

– Вот еще! Теперь это его земля. Вот пойди и скажи ему. Передай, что так я и сказала. Передай.

– Оказывается, он не знал, – ответил Кабуо. – Вы ему даже не сказали, что нам остался еще один взнос. Не сказали, что мистер Хайнэ…

– Не знал, – хмыкнула Этта. – Это он сам так сказал? Что не знал? А мне что, надо было сказать: «Знаешь, Уле… тут вот есть одна семейка… они уговорились с мужем насчет семи акров… только договор их не имеет силы»? Надо же, он не знал! Смех, да и только! Можно подумать, я должна была рассказать покупателю о незаконной сделке! А даже если бы и рассказала, что тогда? Семейка ваша не уплатила в срок. И все, тут и говорить не о чем. Представь, что ты возвращаешь кредит банку. Нет, ты представь. И пропускаешь выплату. Тебя что, терпеливо дожидаются? Нет! Твоя собственность переходит к банку, так-то! Я не сделала ничего такого, чего не сделали бы на моем месте другие. Банк, к примеру. Я не сделала ничего дурного.

– Вы не сделали ничего незаконного, да, – ответил ей тогда этот японец. – Но вот насчет дурного…

Этта заморгала. Шагнув назад, она взялась за дверную ручку.

– Вон отсюда! – бросила она ему.

– Вы продали нашу землю, миссис Хайнэ, – не унимался японец. – Вы продали ее, увели у нас прямо из-под носа. Воспользовались тем, что нас не было, и…