Снег на кедрах

– А вы что ответили?

– У него не быть тенег, совсем не быть, – сказал Уле. – Та я тогта и не тумал про… протавать. Это быть еще то… то болезни. У меня быть хорошая ферма, шестьтесят пять акров. Я никому не хотеть протавать.

– Мистер Юргенсен, – обратился к нему Элвин Хукс, – когда вы покупали тридцать акров у Этты Хайнэ, отошел ли вам также и ее дом?

– Нет. Она протать его Бьёрну Антреасу. Он и сейчас там жить.

– А что стало с домом семьи Миямото, семьи подсудимого?

– Этот том купить я, – ответил Уле.

– Вот как? И как же вы распорядились им?

– Тержу тля сборщиков, знаете ли, – ответил Уле. – Моя фе… ферма стать такой большой, что я нанять управляющего на весь гот. Он там жить, та еще сборщики.

– Мистер Юргенсен, – обратился к нему Элвин Хукс, – а не говорил ли подсудимый во время своего визита летом 1945-го что-нибудь еще? Вам ничего не приходит на память?

Уле Юргенсен снял правую руку с набалдашника трости. Трясущейся рукой он неуклюже порылся в боковом кармане пиджака, что-то нащупывая.

– Та, вот еще что… – вспомнил Уле. – Он сказать, что отнажты вернуть свою землю.

– …что однажды вернет ее?

– Та, сэр. И быть очень сертитый.

– Что же вы ему ответили?

– Я спросить его, почему он так сертиться на меня. Я ничего не знать об этой земле, я не хотеть ее протавать. – Уле поднес ко рту платок и вытер губы. – Я советовать ему говорить с Эттой Хайнэ, она переехать в Эмити-Харбор. Рассказать, как ее найти, потому что говорить нато с ней.

– И тогда он ушел?

– Та.

– А после этого вы его видели?

– Та, витеть. Остров-то маленький.

– Понятно, – сказал Элвин Хукс. – Вот вы говорите, мистер Юргенсен, что с вами случился удар. Когда это произошло? В том же году, в июне?

– Та, сэр, тватцать восьмого июня.

– Понятно, – ответил Элвин Хукс. – И это повлекло за собой нетрудоспособность? В смысле вам не под силу было управляться с фермой?

Уле Юргенсен ответил не сразу. Правой рукой с платком он снова взялся за набалдашник. Пожевал щеку изнутри; у него тряслась голова. Ему трудно было говорить.

– Я… я… нет, – ответил он.

– Не могли управляться с фермой?

– Не… нет.

– И как же вы поступили?

– Я… я… выставить ферму на рынок. На протажу, – ответил Уле Юргенсен. – Сетьмого сентября, сразу после празтника.

– В том же году? Вы внесли ферму в список агентства недвижимости?

– Та, сэр.

– Агентства Клауса Хартманна?

– Та, сэр.

– А вы объявляли о продаже фермы каким-то иным способом?

– Мы повесить щит на сарай, – ответил Уле. – И все, больше ничего.

– А что потом? – спросил Элвин Хукс. – Кто-нибудь приходил смотреть ферму?

– Карл Хайнэ прихотить, – ответил Уле. – Ка… арл Хайнэ, сын Этты.

– Когда это было?

– Сетьмого сентября, – ответил Уле. – Вроте того. Прихотить Карл Хайнэ, чтобы купить ферму.

– Расскажите, пожалуйста, поподробнее, – мягко попросил его Элвин Хукс. – Карл Хайнэ ведь был… очень даже неплохим рыбаком. Они жили в прекрасном местечке на Мельничном ручье. Зачем ему понадобилась ваша ферма?

Уле Юргенсен долго моргал и в конце концов промокнул глаза носовым платком. Он вспомнил, как этот молодой человек, Карл-младший, в то утро въехал к нему во двор на «шевроле» небесно-голубого цвета, распугав всех кур. Он, Уле, был на крыльце и сразу понял, кто к нему пожаловал, сразу догадался, что тому нужно. Парень приезжал каждое лето с женой и детьми. Они брали с собой тележки и собирали ягоды. Он, Уле, всегда отказывался от денег, но Карл настаивал. В конце концов Карл оставлял деньги на столе рядом с весами, придавив камнем. «Мне дела нет, что когда-то эта земля принадлежала отцу, – говорил он. – Теперь она ваша. Так что мы заплатим».

И вот теперь он приехал, такой же огромный, как и его отец, телосложением в отца, лицом в мать, одетый как рыбак, в резиновых сапогах. Да он и был рыбак, вспомнил Уле, и шхуну свою назвал в честь жены – «Сьюзен Мари».

Лисель налила парню чая со льдом. Он сел так, чтобы видеть клубничные поля. Вдалеке едва виднелась широкая стена дома Бьорна Андреасона – в том доме когда-то и жил Карл-младший.

Они поговорили о том о сем. Карл поинтересовался урожаем клубники, Уле в свою очередь спросил, как ловится лосось. Лисель справилась о здоровье Этты и спросила Карла, нравится ли ему выходить в море. «Нет», – ответил Карл.

Уле тогда подумал, что странно слышать такое от молодого парня. Он как будто сам себя унижал. Уле понял, что признание это неспроста. Карл к чему-то клонил.

Поставив стакан прямо у ног, Карл придвинулся к ним, будто хотел в чем признаться. На мгновение задержал взгляд на дощатом полу. «Я хочу купить у вас ферму», – произнес он.

Лисель рассказала Карлу, что теперь в его доме живет Бьёрн Андреасон и тут уж ничего не поделаешь. Лисель рассказала, что они с Уле вовсе не хотят расставаться с фермой, но и тут тоже ничего не поделаешь. Карл кивнул и потер щетину на подбородке: «Мне очень жаль, мистер Юргенсен… Я совсем не хотел воспользоваться вашим положением. Но если вы надумаете продавать, имейте меня в виду».