Снег в августе

– Обезьяны построили корабль – больше, чем Ноев ковчег, – сказал он. – И если бы не паршивая погода, они добрались бы до английского короля и слопали его. Но было так холодно, что все львы и слоны попрыгали в воду и уплыли в свою любимую Африку, и Стики пришлось возвращаться домой в одиночку…

Отец взял его с собой в темный кинодворец еще раз, когда война уже началась, они сидели на громадном балконе, чтобы Томми Делвин мог курить, и смотрели «Они умерли в сапогах». Эррол Флинн играл солдата по имени Кастер, и кончилось все печально. Майклу до этого не приходилось видеть фильмов, где главного героя убивают. Ему хотелось плакать, но он сдержался, поскольку отец не плакал сам и поднял бы Майкла на смех, если бы тот заплакал. По дороге домой Томми Делвин пообещал сходить с Майклом в «Грандвью», когда вернется с войны, но этого не случилось. В следующий понедельник он ушел в армию и не вернулся.

Пока отец воевал в Северной Африке, они с мамой сходили в кино еще раз. Поскольку она не курила, они сидели в партере. Смотрели мюзикл «Вся банда в сборе». Всю картину Майкл только и делал, что думал об отце. Ему так хотелось подняться по лестнице, обитой ковровым покрытием, пройти мимо автоматов с конфетами, туалетов и входа на первый ярус, добраться до самого балкона. Там, порыскав туда-сюда по проходам, он нашел бы отца, сидящего в одиночестве. С сигаретой. В синем костюме и черных начищенных туфлях, которые до сих пор хранятся дома в шкафу. Как жаль, что он больше не услышит густой отцовский бас. И не запрыгнет к нему на колени, чтобы послушать очередную историю.

Долгое время после этого, после того как они узнали о смерти Томми Делвина, ему не хотелось появляться в «Грандвью». Мама никогда не говорила о погибшем муже, когда они обсуждали кинофильмы, шедшие в «Грандвью». Она просто говорила, что билеты там «кусаются». Входной стоил девяносто центов, а в «Венеру» всю субботу и воскресенье до пяти часов – всего двенадцать. И все же Майкл тосковал по «Грандвью», как тосковал иногда по отцу. В своих прогулках он проходил мимо, разглядывая афиши; иногда он изучал рекламные открытки в прозрачных ящиках, где рассказывали о будущих премьерах. Джон Гарфилд. Бетти Грейбл. Хамфри Богарт. Джон Уэйн. В «Венере» все ленты были старыми, они возвращались вновь и вновь, пленка была потрепанной и зачастую в царапинах. В «Грандвью» получали фильмы напрямую из прокатных контор Манхэттена. Теперь, возможно, все будет по-иному. Никаких больше четырех перьев и франкенштейнов! Теперь он сможет смотреть все новые фильмы в «Грандвью» из уважения к маме, невзирая на то что на балконе призрак.

– А мы сможем ходить туда бесплатно? – спросил он.

– Посмотрим, – сказала она и засмеялась. – Дай хотя бы приступить к работе.

Все оказалось в силе. Однажды субботним утром в квартире появились трое рабочих и куда-то уволокли угольную плиту, отбив ее от фундамента молотками и зубилами, вытянув из стены трубу и заделав отверстие круглой алюминиевой заглушкой. Затем они принесли газовую плиту – белую, блестящую, с четырьмя горелками сверху и духовкой, ножками, напоминающими женские, да еще и со встроенными часами. Мужчины подключили плиту к газовой трубе, которая шла по стене здания, проверили горелки и духовку, после чего затопали вниз по лестнице, оставив в кухне куски битого чугуна и обрывки линолеума, кучки угольной пыли и зубило. Когда другие жильцы смогут позволить себе потратить сто тридцать долларов на газовую плиту, к ним тоже проведут газ. А пока что Делвины были единственными потребителями газа на весь дом, и это было бесплатно.

– Ладно, – сказала Кейт Делвин. – Давай-ка выпьем чаю. Уберемся позже.